Всё согласно санитарным правилам

Поначалу это предложение показалось мне вполне обыденным: подобные призывы мы публикуем каждый год и не по разу. Но, побывав очередной раз на кладбище, я убедился, что простым воззванием здесь не обойтись. Судите сами.

Мы с Галиной Соболевской, которая руководит службой по вопросам захоронения, едем на кладбище, что расположено в микрорайоне Укшук. Первым делом спрашиваю её: почему сегодня вопросы благоустройства кладбища опять стали актуальными? Впрочем, они никогда не сходили с повестки дня, но я не помню случая, чтобы нас, представителей средств массовой информации, настойчиво просили говорить об этом накануне зимы.

- Дело в том, что я получила вот такое предписание прокуратуры, - Галина Юрьевна показывает документы. – Убрать мусорные контейнеры с территории кладбища. Что мы и сделали…

- Позвольте, неужели прокуратура приняла подобное решение? – удивляюсь я. – А куда же теперь девать мусор?

- Мы вынесли все контейнеры за территорию кладбища.

Руководитель специализированной службы очень эмоционально и ярко говорит о простых истинах: люди должны проникнуться идеей святости мест захоронения своих близких, и кладбище – это своеобразный алтарь, который захламлять грешно и преступно. Нельзя проявлять эгоизм, сваливая мусор в любом удобном месте (чаще - на соседние могилы). А ещё недопустимо выбрасывать пожухлые венки и бумажные цветы за кладбищенскую ограду.

- Я писал об этом миллион раз… - перебиваю я Галину Юрьевну.

Она, видя мою иронию, твердо произносит:

- Надо говорить об этом постоянно!

Изучаю документы прокуратуры, где должно быть написано о необходимости выноса контейнеров за кладбищенскую ограду. Но не нахожу никаких конкретных указаний на обязательное проведение именно такой работы.

Прокуратура разъясняет следующее: «Специальные площадки должны иметь подъездной путь, твердое (асфальтовое, бетонное) покрытие с уклоном, для отведения талых и дождевых вод, а также ограждение с трёх сторон высотой не менее одного метра…»

Всё! Ни слова о том, что контейнеров на кладбище быть не должно. Говорю об этом Галине Юрьевне.

- Всё верно! Но как по-вашему мы должны исполнять это постановление, если на кладбище нет места для оборудования контейнерных площадок согласно СанПиНу? – отвечает она. – Поэтому и было принято решение о выносе мусоросборников за пределы кладбища. Тем самым мы исполнили решение прокуратуры.

Предпочитаю не спорить: моя задача отразить существующее положение вещей. Вернее, написать воззвание.

Подъезжаем к кладбищу. Галина Соболевская показывает на контейнеры рядом с оградой.

– Мы разместили несколько площадок для сбора мусора в непосредственной близости от мест захоронения. Да, это не совсем удобно для людей, но, повторюсь, все зависит от нашей сознательности. От совести!

Я вновь слышу слова о том, что надо, мол, достучаться до сердец белоречан, воззвать к их разуму, чтобы они не бросали мусор, где попало…

Руководитель службы по вопросам захоронения отвлекается по делам, а я изучаю состояние этих контейнерных площадок. Считаю количество контейнеров: их двадцать девять. Позвольте, но ведь и здесь, за оградой, где они теперь располагаются, тоже нет условий для их эксплуатации! Только к одной группе мусорных контейнеров можно подъехать по асфальту, остальные уныло стоят на пустыре возле ограды среди жухлого бурьяна. Сильно сомневаюсь, что такое положение вещей можно считать выполнением требований прокуратуры, которое родилось на основе требований СанПиНа. Просто проблему сбора мусора тихо переместили на другое место - подальше от могил. Теперь белоречанам предстоит таскать мешки с мусором на новое место их централизованного сбора. Не страшно, если могила находится где-нибудь рядышком, а если она на другом конце кладбища? Ведь оно обширное!

 Одну из контейнерных групп установили недалеко от туалета. Заглядываю в отделение, где значится буква «М». Лучше бы я этого не делал! Хорошо, что на днях подморозило, и я не вляпался в содержимое, которое многими годами хранится в этом заведении. Заглянул я и в другое отделение - с буквой «Ж». Да, это неприлично, но, во-первых, мой интерес имел сугубо служебный характер, во-вторых, туалетом давно никто не пользуется: благо вокруг много кустарников. Там оказалось ещё хуже! Над этой частью туалета даже нет крыши.

Кстати, контейнерная группа, расположенная рядом, находится в низине, и весной это место наверняка заполнится водой. А как же быть с требованиями СанПиНа? Ведь там говорится, что «покрытие площадки должно быть с уклоном, для отведения талых и дождевых вод».

Идём по кладбищу.

- Вот, посмотрите, - эмоционально произносит Галина Соболевская, показывая свежую свалку посреди центральной кладбищенской дороги. – Кто-то выбросил сюда старую скамейку. Ну, почему бы не донести её до контейнера?

- Как раз на этом месте он стоял относительно недавно, пока вы его не вынесли за ограду, - пробую я заступиться за неизвестного нарушителя. – Человек по привычке оставил мусор там, куда он всегда его выбрасывал…

- Контейнеров на кладбище теперь нет! Мы выполнили предписание прокуратуры, – опять слышу я категоричный ответ.

 Не спорю: моя задача – написать воззвание к совести белоречанам. И я пытаюсь это сделать. Правда, плохо получается…

Встречаю пожилую женщину, которая с букетиком из бумажных роз тихо бредет между могилками. Рассказываю ей о возникшей проблеме, связанной со сбором мусора. Она реагирует с покорным удивлением:

- Разве теперь здесь нет контейнеров? Странно… Но я никогда не оставляю мусор возле могилы.

Пожилые люди – самые сознательные. Тяжелее общаться с представителями молодого поколения, которые подъезжают к могилам на своих автомобилях. Им дела нет до того, что заезд на кладбище разрешен только для специализированных машин или для людей с ограниченными возможностями здоровья. Судя по активности автомобильного движения, которое наблюдается здесь, большинство наших водителей имеют группу инвалидности.

Галина Юрьевна вызывает служебную машину, чтобы доехать до окраинных мест, где есть стихийное скопление мусора. Надо отдать должное работникам кладбища, которые сумели до выноса контейнеров навести там порядок. Но отдельные кучки остались, и они неумолимо растут. В одну из них кто-то выбросил строительный мусор с остатками бетона. Кто это сделал? Может быть, те, кто занимается установкой памятников?.. Неподалеку, возле кладбищенской дорожки, кто-то выкопал траншею, чтобы поднять уровень могилы. Это углубление люди сразу стали использовать для складирования мусора… А еще я наступил в зеленую лепешку.

- Коров на кладбище нет! - реагирует на это сотрудник службы захоронения. Никому дела нет до моего ботинка, который я тщательно очищаю остатками травы. Мне говорят, что лепешка, скорее всего, осталась с прошлых лет, когда коровы паслись здесь свободно.

- Сегодня в ограде нет никаких прорех для прохода вольно гуляющих бурёнок, - уверен сотрудник.

Опять же не спорю… Правда, сам недавно видел, как машины заезжали на кладбище со стороны леса сквозь отсутствующее звено в ограде. Наверняка и коровы пользуются этим проходом. Они простодушно ходят между могилками, сшибая раздувшимися боками памятники и кресты.

Проблема усугубляется тем, что мест для захоронения остается всё меньше: кладбище на грани закрытия. Могилы появляются даже на дорожках, которые когда-то были границами кварталов захоронений. Мы уже писали на эту тему.

Здесь становится тесно! И не только для коров, но и для всех, кто вынужден петлять между памятниками в поисках могил своих близких. При этом нам ещё предлагают выносить мусор за ограду, где теперь установлены контейнерные площадки. И сделано это всё якобы в соответствии с требованиями закона.

На центральной кладбищенской дороге вижу машину, припаркованную на газоне. Рядом миловидная девушка в белой шапочке. Представляюсь и вежливо сообщаю:

- Парковка на газоне не уместна, тем более на кладбище, куда проезд запрещен.

- Но вы ведь тоже приехали на машине, - девушка показывает на служебное авто службы захоронения.

- Это специализированный транспорт, - отвечаю я.

- Вы лучше напишите, что нет мест для сбора мусора, и коровы пасутся на кладбище! – эмоционально реагирует «белая шапочка». – Я даже до Хабаровска дозвонилась, но меня там не стали слушать…

Вы наверняка спросите: а причем тут Хабаровск? Всё просто: сегодня благоустройством нашего кладбища занимается некая хабаровская фирма, заключившая договор с местным субподрядчиком. Таковы условия тендера, в котором могут принимать участие частные конторы со всей нашей необъятной страны. Не исключено, что завтра кладбище в плане благоустройства начнет обслуживать фирма из Воронежа или Воркуты. Тендер выигрывает тот, кто предлагает наименьшую сумму расходов. Специализированная служба по вопросам захоронения вопросами благоустройства не занимается: она лишь отводит места для могил.

Одно не могу взять в толк: почему именно этой службе принадлежат мусорные контейнеры, которые быстро вынесли за пределы кладбища, считая, что этим исполнили требования СанПиНа?

На этот вопрос я ответа не получил.

Воззвания к совести белоречан у меня, как видите, не получилось. Хотя всё-таки попробую.

Белоречане! Отправляясь на кладбище, помните, что вы идёте на святое место. Нельзя его осквернять, оставляя после себя мусор. Собирайте его в специальные мешки и относите (отвозите) на контейнерные площадки. Да, они теперь расположены не в шаговой доступности, как было раньше. Контейнеры за оградой. Понимаю, что это неудобно, но никакой Хабаровск не сможет навести порядок на нашем кладбище, если мы не наведем его сами!

Вот такое воззвание получилось. Как говорится, всё, что могу… Но воззвать хочется и к тем, кто так ревностно исполняет требования СанПиНа: верните, пожалуйста, хотя бы часть контейнеров на центральную дорогу кладбища. Там есть широкий проездной путь, которого вполне достаточно для установки площадок согласно всем правилам и нормам. Ведь тяжело будет старушкам по весне таскать на себе туго набитые мешки мусора с другого конца огромной кладбищенской территории.

И ещё: наведите, пожалуйста, порядок в местном туалете. Вот это заведение точно не соответствует СанПиНу.

Игорь Калугин. Фото автора.