Былинки

Элита

Сажусь в маршрутку на переднее сиденье рядом с водителем. Автобус трогается с остановки, преодолевая накатанные снеговые гребни. Снег чуть подтаял на ярком февральском солнце и, вырываясь из-под днища машины, превращается в рыхло-грязную кашу…
В салоне звучит радио, слышатся голоса ведущих с наигранными нотками радости:
«…Итак, кто сегодня является элитой России? Мы обращаемся к вам, дорогие слушатели. Участвуйте в опросе, оставляйте свои комментарии на нашем круглосуточном чате…»
- Тьфу! – реагирует водитель.
Радио продолжает весело рассуждать на заданную тему, что Ирина из Бирска пишет им: «Настоящая элита страны – творческая интеллигенция. Она была, есть и остается становым хребтом общества!»
Водитель резким движением руки выключает радиоприемник. Снег мокрыми хлопьями налипает на лобовое стекло, дворники работают со скрипом, неумолимо слизывая искрящуюся на солнце мозаику снежинок.
- Я в пять утра каждый день встаю, - неожиданно начинает водитель. - Домой приезжаю уже ночью, у меня нет напарника… Дома жена-баба с тремя детьми, огород в 50 соток, потому что я ещё соседний участок прикупил. Если картошку копать, то две недели отдай… А ещё - три коровы, два телка. Сегодня кредиты поеду платить – знаешь сколько? -
он поворачивает ко мне лицо, и я успеваю разглядеть две глубокие морщины на смуглом бугристом лбу. - Пятьдесят восемь рублей! – продолжает он. – В основном за неё плачу, - водитель хлопает ладонью по передней панели своей «Газели».
Я успеваю догадаться, что «рубли» в его транскрипции – это тысячи.
- А эти элиту ищут! – вскрикивает он, показывая рукой на своё автомобильное радио. – Творческая интеллигенция, мля…
На него начинают обращать внимание пассажиры в салоне, но водитель не унимается:
- У брата в деревне 15 коров, не считая молодняка, полсотни овечек и пятеро детей!.. Он встает в четыре утра! Бабе своей коров помогает доить, потому что тяжко одной. Потом до обеда она молоком торгует в городе, а он по аптекам лекарства покупает для деревенских бабулек. В обед - перекус, и опять работа, работа, работа…
Кто-то из пассажиров протягивает ему деньги, он дает сдачу, небрежно швыряя купюру в пластиковую емкость возле рычага скоростей.
- В восемь братан уже спать ложится, - продолжает водитель. – Или чуть позже, если ему приспичит приласкать свою Разилюшку…
Автобус буксует, нас мотает из стороны в сторону, из общей копилки вылетает 50 рублей и падает мне под ноги. Кладу купюру на место.
- Спасибо, - буркает водитель, выезжая на прямую дорогу.
…Пахнет весной. Её лёгкое дуновение уже зримо касается земли, вступая в спор с последними всплесками вьюги. Хорошо на душе! Опять начинаю верить, что вместе с зимой уйдут тревога, разочарование, грусть; улетучится тяжелая хмарь бесконечных воспоминаний об ошибках, утратах, падениях. Найти бы кнопку в душе, чтобы навсегда стереть ненужные и вредные файлы из своей памяти, подобно тому, как с лобового стекла дворники стирают мокрый и наглый снег. Другой разговор, что он через секунду налипнет вновь…
- Кто настоящая элита?! – вдруг вскрикивает водитель.
Я от неожиданности вздрагиваю.
- Они? – он опять показывает на своё радио. – Или наш Рамиль?
Люди в салоне с интересом смотрят в его сторону.
- Кто такой Рамиль? – спрашиваю я.
- А-а, я не дорассказал, - протягивает водитель. – Это сын брательника, он сейчас добровольцем на Украине. У него две контузии и орден Мужества… Уже два раза контракт продлевал, говорит, что будет воевать до самого талого…
Опять включает радио. Раздается весёленькая песенка про синий ветер и белый лён…
- Эли-ита, мля, - тихо протягивает водитель, чтобы не донеслось в салон. - Творческая интеллигенция…

Патриотизм с акцентом

Моя приятельница съездила в Армению и вернулась в полном восторге от этой страны: горы с седыми опушками облаков на вершинах, уютные селения, спрятанные в ущельях среди каменистых древних россыпей, и удивительно мудрый и уравновешенный в чувствах армянский народ.
Армянские армяне иные, чем их собратья, живущие в диаспорах на просторах нашей страны. Не в том смысле, что одни лучше, другие хуже. Просто в отрыве от родной земли человек всегда чувствует себя осиротелым, и это непременно отражается на его характере. Армяне в диаспорах жутко предприимчивые и, как правило, состоятельные. А армянские армяне живут куда как скромнее. Так, по крайней мере, увидела моя знакомая.
Но сейчас разговор не о своеобразиях в характерах, а о другом. Приятельница побывала в армянской церкви и восхитилась простоте и даже некоторой незатейливости церковного убранства.
– Как у них всё скромно! – говорила она. - Нет позолоченных окладов на образах, ажурных иконостасов, помпезных паникадил.
Чуть позже я ехал в такси, водителем которого был пожилой армянин. Он поздравил меня с праздником (дело было в Рождество), я ответил ему тем же. Разговорились. Армянин поведал мне, что в отрыве от отеческих духовных причалов он часто ходит в русскую церковь. И что бы вы думали? Он восхищался красотой русских храмов! Говорил, что русские большие молодцы, если умеют так любить Бога, создавая великолепие церковного пространства.
Вывод: мы часто ценим чужое в противовес родному, отеческому.
Уйду от темы храмов и предложу такое сравнение: эквадорский банан для нас порой слаще и притягательней русской репы. Нет, я не предлагаю объявить бойкот банановым поставкам. Но скажите, кто-нибудь из вас ел простое и незатейливое блюдо под названием пареная репа? А ведь это изумительно вкусно.

В Сербии

Знаете, воспитывая чувство патриотизма в своих детях, я думаю, мы можем брать пример с сербов. Что имею в виду? Расскажу случай, который произошел со мной, когда я был в Сербии. По этой стране мы путешествовали недели две, останавливаясь в небольших селениях и хуторах.
Помню одно деревенское кафе, хозяин которого, узнав, что мы из России, тут же стал угощать нас вином. Вино для сербов, как для нас чай. Пьют они много, каждый день и по любому поводу. Пьют утром, в обед, вечером и перед сном. Пьют, даже если за рулём. Пьют на монастырских трапезах, которые у них длятся дольше, чем сама церковная служба. И не пьянеют! За две недели, проведенные в Сербии, я встретил лишь одного пьяного серба.
Но я не в этом предлагаю брать с них пример, потому что мы, русские, никогда не научимся пить, как сербы. Мы северный народ. Мы привыкли к крепким напиткам и таким же крепким ощущениям.
Пример предлагаю брать в другом. Итак, хозяин решил нас угостить:
- О, руси, руси! – воскликнул он радостно, сажая нас за стол.
Для любого серба встреча с русскими – это встреча с надеждой. «С православными русскими нас сто пятьдесят миллионов!» - любят говорить они, давая понять, что своих исторических врагов они обязательно сокрушат с помощью великой России.
За соседним столиком сидела девочка лет десяти и играла с маленьким живым кроликом: он смешно шевелил носом, прижимал уши и как-то отчужденно смотрел в пространство.
После лёгкой трапезы я предложил своим друзьям что-нибудь подарить девочке на память о встрече с русскими, тем более что она оказалась дочкой хозяина кафе. Но у нас ничегошеньки не было! А в походной «Газельке» лежали только русские консервы, китайская лапша быстрого приготовления и старая советская гитара. Не тушенку же дарить девочке?!
И тут кто-то вспомнил, что в одном из монастырей нам всучили целую кучу небольших сербских флажков. Один из них мы ей и подарили.
Знаете, что она сделала? Девочка, подняв флажок над головой, стала звать отца: «Тато, тато!» А потом… она поцеловала флажок.

Петруша

Вчера прочитал в социальной сети пост своего давнего знакомого, который давно переехал в Москву. Я о нем стал успешно забывать, но вот он вдруг напомнил о своём существовании. Он пишет: «Как только случилось это, я сразу хотел уехать из Россеюшки, как и многие другие. Но, во-первых, я не собираюсь жить в эмиграционных лагерях, во-вторых, у меня нет знания европейских языков. Остаюсь тут!»
Извините, воспроизвёл по памяти, но фабулу его переживаний оставил неизменной. Под понятием «это» он подразумевает спецоперацию. И посмотрите: никаких попыток как-то оправдать свое малодушие! Какой там. Он всего лишь брезгует жить рядом с арабами и африканцами в лагерях беженцев и жалеет, что в своё время не выучил хотя бы английский. А то бы давно свалил!
Замечу, что он работает натурщиком и выставляет в сетях свои фото в обнаженном виде, художественно и грациозно прикрывая причинное место. А ещё он снялся в нескольких фильмах (конечно, в массовке, но страшно этим гордится). Цитирую: «Есть кадры, где я нахожусь в непосредственной близости с главными героями картины!»
Хотел было написать ему: «Петруша! Может, всё-таки стоит выучить английский?»
Но отправлять сообщение не стал. Жалко таких, как он! Они, как тараканы после того, как их активно поморили дустом: кто-то переполз в другие квартиры, а кто-то намертво забился в щели. Сидя там, они злобно шевелят усами и ждут. Ждут, когда сменится хозяин, который опять разведёт бардак на кухне.

Чёрная баня

Петруша из предыдущей былинки однажды выставил на своей странице фото какого-то убогого деревенского домика и подписал: «Отравитесь, как и я, видом русских поселений».
Я частенько бываю в русских (и нерусских) селениях. Но их виды меня нисколько не отравляют. Наоборот – воодушевляют, пусть даже виды эти говорят о невозвратности былого духа. Даже к ущербности деревенского быта, если он встречается, надо относиться с почтением, как к человеку, который получил смертельные ранения в бою. Может, сравнение кому-то покажется спорным, однако деревня на протяжении веков боролась с городским духом урбанизации, противилась, сохраняя самобытность, традиции, культуру. Правда, проиграла. Отсюда такие виды.

Впрочем, остались ещё щедрые осколочки русской старины. И недавно я отравился одним из них. В буквальном смысле…
- Пар у меня щедрый, лёгкий, до костей достает, но коварный, - увещевал дядя Ваня, когда я собирался идти в баню.
Он натопил ее специально к моему приезду, решил удивить местным авзянским колоритом.
Баня у дяди Вани чёрная. Она одиноко стоит в конце огорода среди обширных сугробов. К ней ведет узенькая дорожка, протоптанная широкими валенками хозяина дома. Дядя Ваня снег никогда не чистит, по этому поводу у него один ответ: «Бог дал - Бог взял!»
- Смотри, не переборщи, - предупредил он меня. – Пар, как водка, по мозгам шибанет - вылезти не успеешь… Это тебе не в белой баньке бултыхаться.
Белую баню дядя Ваня не признает категорически. Он презрительно называет ее «душем». Париться по-белому для него – это всё равно, что траншею копать детским совком. Всю жизнь он был экскаваторщиком, поэтому такие сравнения.
- Белый пар только кожу щиплет, - любит говаривать дядя Ваня. – Разве это пар?
Я беру окладистый и душистый березовый веник, в который вплетены кустики зверобоя и душицы, и иду в баню. Балансирую по узкой тропке, то и дело сползая ногами в рыхлый снег. Машу веником для равновесия. Со стороны смотрится, будто какой-то мужик в широких трусах проводит языческий обряд увещевания домового.
Холодно! Вот и баня… Захожу в чёрное пространство, где терпко пахнет гарью. Три вздоха – и начинается кашель. Это даже не кашель, а тяжелый и продолжительный рёв из самого чрева: дядя Ваня предупреждал, что чёрная баня для курящих – это в первые минуты настоящая мука: гарь гарью вышибается.
Баня у дядя Вани узкая и приземистая. Это для экономии, чтобы лишнего дров не жечь. Пару неаккуратных движений – и обязательно коснешься напрочь чёрных стен и такого же закопчённого потолка.
- В черной бане моешься два раза, - любит приговаривать дядя Ваня. – Сначала свою грязь смываешь, потом гарь.
В углу – небольшая печка с каменкой и круглым котлом, сотворённым, наверное, еще в бытность железоделательного завода.
Дядя Ваня научил меня, как правильно заваривать веник: надо на мгновение сунуть его по самую «рукоятку» в котел, потом положить на каменку, чтобы он под тихим шипением выходящего пара сопрел до готовности. Можно слегка поливать сверху водой, переворачивая и слегка ударяя им по нагретым камням, «припаривая»… Такой веничек будет в самый раз! Он весело распушится, даст сок и будет ласково и покорно играть каждым листиком. Подолгу держать веник в ёмкости с горячей водой нельзя! По крайней мере, так считает дядя Ваня:
- Это уже не веник, а мочалка!
Баня постепенно наполняется паром. Влезаю на полок, скрючившись наполовину, дышу через веник, приложив его к лицу. Ах, какая благодать! Запах гари перемежается с духом берёзы и трав… Пар мягкий, лёгкий, игривый и кажется совсем не злой. Он никуда не уходит! В белой бане пар улетучивается быстро, а здесь он стойкий и настырный.
- Черная баня сама себя конопатит, - говорит дядя Ваня. – Это тот же термос!
Прав заядлый банщик: здесь пар не жарит тело, а тихо проникает внутрь до самых глубин. В этом и состоит его коварство! Незачем поддавать беспрестанно: надо лишь плеснуть один разок, пройтись по себе веничком и – в сугроб! Но я по привычке часто хлестал воду на каменку.
…Не помню, как сумел добраться до избёнки, оставив открытой банную дверь и не успев надеть чёботы.

Дядя Ваня нашел меня возле двери, где я сидел на корточках, прислонившись к завалинке. Он, заподозрив неладное, пошел меня проведать.
Затащив меня в дом, положил на железную кровать и протянул:
- Говорил же, парок щедрый, лёгкий, до костей достает, но кова-арный!

Д. Митрич.

Ещё больше новостей – на нашем канале. Читайте нас в Телеграм https://t.me/belrab