Вехи истории Белорецка

Из воспоминаний кадрового рабочего металлургического завода Ивана Окользина: «Тяжёлые это были годы. Завод ощущал острый недостаток топлива, у рабочих было плохое питание, одежда, обувь. Зимой 1920-1921 года встал вопрос об обеспечении завода дровами. Помню, мы приехали на станцию Шушпа. И.И. Ракитин,
И.И. Фартунин и я разместились в пустом бараке, где раньше жили пристанционные рабочие. Вскипятили воду и сели пить чай. Запасы продуктов у нас были скудными: лепёшки, испечённые из лебеды да желудей, и соль. На утро отправились рубить дрова. Полураздетые и полубосые, по пояс в снегу мы, 16-летние «лесорубы», хорошо поработали. Всё, что нужно было для завода, выполнили в срок.
Весной 1922 года положение с топливом на заводе снова ухудшилось. На этот раз мы отправились на Журавлиное болото добывать торф. Работая вручную, часто в воде, мы не жаловались на тяжёлые условия, знали, что от нашей работы зависит работа завода. На добыче торфа мы трудились до поздней осени, зато зимой завод заработал на полную мощность».

Из воспоминаний Николая Нефёдова, который с 1923 по 1928 годы работал в нашем городе на должности политического секретаря и помощника заведующего административным отделом округа: «Рабочие Белорецкого и других заводов вынуждены были заниматься сельским хозяйством. Каждый имел свой огород, лошадь, корову, мелкий скот, некоторые –
посевы овса, проса и т.д. Администрациям заводов приходилось с этим считаться и предоставлять рабочим время для сельскохозяйственных работ. Да и сами заводы имели посевы для фуража. Были случаи, когда по этой причине останавливались целые цеха. Естественно, что выпуск продукции в летний период значительно сокращался. Такое «раздвоение» тружеников промышленности на рабочих и крестьян оказывало влияние не только на их материальное, но и на моральное состояние. Как логичный вывод отсюда, они считали себя и рабочими, и крестьянами. Однажды рабочий в анкете при вступлении в партию так и написал: «Социальное положение: рабоче-крестьянское».
Экономическое положение населения было тяжёлым из-за разрухи, усиленной неурожаем 1923 года. Особенно тяжёлое положение испытывала приезжая часть населения.
Трудное материальное положение трудящихся кантона не уменьшило их политической активности. Общественная жизнь била ключом. Росла производительность труда, культура.
Все слои трудящихся масс - мужчины, женщины, молодёжь – принимали активное участие в общественных мероприятиях.
Для подготовки квалифицированных кадров была создана школа фабрично-заводского ученичества. Для повышения квалификации работающих существовали профтехкурсы, но они работали неудовлетворительно из-за отсутствия преподавателей, так как инженеры неохотно шли работать на курсы. Кроме этого, при завкоме металлургического завода существовали курсы для поступающих в школу ФЗУ и рабфаки. В школу ФЗУ принималась молодёжь в возрасте от 14 до 16 лет, а на рабфаки – от 18 до 30 лет. Требования к поступающим на курсы предъявлялись небольшие: нужно было уметь бегло читать, писать и знать четыре правила арифметики.
С ростом производства, с увеличением числа рабочих остро дала себя почувствовать жилищная проблема. Старые дома выходили из строя, их нужно было ремонтировать, да и пополнять жилищный фонд за счёт новых домов. Государство проявляло об этом заботу.
Партийные организации Белорецка и кантона проделали большую работу среди женщин как в городе, так и в деревнях. В канткоме был создан отдел работы среди женщин, а в волости – женорганизаторы. На предприятиях и в сёлах - были избраны женделегатки, проводились собрания. Круг вопросов, которыми занимались женщины, был очень большой и разносторонний. На первом плане стояли вопросы воспитательного характера. Устраивались лекции, доклады на самые различные темы».

Из записей члена краеведческого кружка Николая ИШМАЕВА: «Белорецк!.. Город, в котором мы живем, который зачастую называют «башкирским Ленинградом» - центром индустрии Башкирии.
Это небольшой городок с двадцатитысячным населением, раскинувшийся на плоскогорье, в долине при реке Белой, между крутыми Уральскими горами. Приветливо и уютно выглядит он среди мрачных тёмно-зелёных гор соснового леса. С северной стороны Белая, постепенно расширяясь в своих берегах, образует широкий заводской пруд, разделяющий население на две части, а в самом широком месте пруда как будто нарочно раскинулся чёрный завод, загородив своей грудью течение воды. Спокойно и мирно плещется, словно отшлифованный, пруд о плотину завода, а завод рокочет и ворчит, поминутно выбрасывая из своих прямых высоких труб чёрные, белые, серые, жёлтые клубы дыма, которые, перемешавшись между собой, образовали над городом серое облако дыма и сажи.
На переднем плане завода выступает высокая доменная печь с кауперами и серой дымовой трубой, дальше широкий корпус мартена и еще дальше – ряд таких-же огромных железных и кирпичных корпусов с высокими черными трубами.
Завод беспрестанно гудит… Что-то весёлое, стройное слышится в этом гуле, а по обеим сторонам завода тянутся широкие и узкие, прямые и ломаные улицы Белорецка.
Левый берег пруда круто поднимается от воды, на нём заканчиваются широкие улицы Верхнего селения, местами покрытые густыми зелёными садами. Верхнее селение – центр культурно-просветительской жизни Белорецка. Оно больше походит на город, чем Нижнее. Здесь размещается сеть общественных учреждений: клубы, базар, кооперативы, ларьки, школы, а в самом центре возвышается высокая пожарная башня, недалеко от которой расположена церковь.
Прямые широкие улицы тянутся от самой реки поперек горы, пересекаясь с другими, тоже прямыми и широкими улицами, в одном месте образовав Базарную, а в другом - Красную площади. Улицы широки и пустынны… Они образованы «эскадрильями» небольших одноэтажных домов, промеж которых часто встречаются убогие, покосившиеся хаты и иногда двухэтажные дома.
Чем дальше от центра, тем население все реже, реже и реже.
Все чаще попадаются хаты, а за ними стройные домики жилкооперации, которыми и заканчивается Белорецк.
Нижнее селение обставлено иначе. Здесь уже реже встретишь прямую широкую улицу, ещё реже - клуб или какое-нибудь общественное учреждение, а только старые небольшие дома. Дома эти расположены по правому берегу Белой и тянутся версты четыре, соединяя три белорецких завода: проволочно-гвоздильный, металлургический и кирпичный, правее которых часть домов «взобралась» на склоны Плешивой горы.
Нижнее селение беспорядочно. В нём уже нет правильной разбивки на кварталы, дома образуют массу переулков и проходов, соединяющих главные улицы. Улицы эти тянутся порой от кирпичного до проволочно-гвоздильного завода, изгибаясь в одном месте по крутому, в другом по пологому склону горы.
Кирпичный завод расположился на склоне небольшого холма. На самой вершине этого холма стоит железнодорожная станция, а за ней - рабочий посёлок.
На одном уровне с кирпичным заводом раскинулся и проволочно-гвоздильный. Оба они, как сторожа, стоят на окраинах города. Оба на небольших холмах, а в самой котловине между ними зияет чёрный сутуловатый металлургический завод. Около завода, под боком круто поднимающегося сада, тянется голубая лента реки Белой, входящая в пруд.
Среди домов Белорецка нередко можно встретить образцы старины, образцы творчества белорецких плотников: наличники на окнах, ставни, ворота и крыши с различными украшениями.
Белорецк на окраинах пустынен и мало похож на город. Улицы грязные, не мощены и безлюдны: в них часто встретишь прогуливающихся коров, лошадей, коз, свиней и одиночных пешеходов.
Весел и красив Белорецк издали… Откуда ты ни подъезжаешь: по железной дороге из Запрудовки или из Инзера, или трактом из Авзяна, или из Верхнеуральска - заводские трубы, церковь, каланча, пруд, вдали вершины Малиновки или Арвяка. Всё это на фоне окружающих полей и нагроможденных горных далей – очаровательно, красиво и приветливо!..»

Из воспоминаний Михаила ФЕКЛИНА, одного из организаторов рабочего кооператива в посёлке Тирлян: «1921 год. Вслед за разрухой на молодую Советскую Республику навалился голод. Я тогда работал в райкоме инструктором. Вызвал однажды меня секретарь райкома Родионов к себе и говорит:
- Даю тебе, Михаил Захарович, ответственное поручение: организовать в Тирляне рабочий кооператив.
- Как же без какой-либо комиссии, без членов правления? - спросил я.
- Пока работай один, а когда сколотишь вокруг себя актив, доложишь мне, тогда соберем собрание, на котором и выберем правление, - ответил Александр Георгиевич.
Не было у нас кадров и торговых работников. В первое время пришлось обратиться к бывшему купцу Буланову и просить его, как опытного торговца, поработать в кооперативе. Буланов согласился. За товарами надо было ехать в Москву. Но на что закупать? Денег-то не было. Тогда по договоренности с секретарем райкома директор завода в порядке помощи рабочей кооперации отпустил два вагона кровельного листа. В обмен на этот лист Буланов привез нам первый вагон мануфактуры.
Вскоре нашелся специалист по торговле мясом. В его задачу входило кормить рабочих свежим мясом. Начали скупать скот у жителей поселка в долг. Спустя два месяца была ликвидирована задолженность. В магазине появились московские товары, мануфактура.
Наконец, созвали общезаводское собрание, чтобы создать рабочий кооператив. Руководство завода решило: взносы в кооператив внести сразу за всех рабочих, а потом удерживать их из зарплаты. Выбрали правление кооператива, и работа пошла полным ходом.
Вскоре наш кооператив влился в Белорецкий центральный рабочий кооператив».

Фото из архива краеведческого музея.

Ещё больше новостей – на нашем канале. Читайте нас в Телеграм https://t.me/belrab