Единство

Народное единство - штука простая. Оно, это единство, всегда рядом. О нём написано немало пафосных строк. Это то, что в советские годы называлось дружбой народов.
Знаете, для меня эта дружба является центральной в творчестве. Почему? Потому что других идей у нас сегодня, пожалуй, нет. Кто-то скажет: а как же Победа? Да, но ведь и победная слава тоже ковалась на наковальне дружбы людей разных наций. Мечта о дружбе давно стала явью!
Главное теперь - не растерять ее. Не профукать. У меня есть целая куча фактов о дружбе, о единстве между людьми разных народов. Нет, я вовсе не коллекционирую такие истории. Они приходят сами. Теперь уже и не помню, публиковались ли они на страницах газеты. Да это и не так важно! О хороших людях можно говорить бесконечно.

Вот лишь несколько историй. В некоторых из них я изменил имена, потому что хорошие люди не всегда любят, когда о них говорят публично.

В одном селе мне рассказали такую историю. Служили два товарища - русский и башкир. Звучит как в песне, не правда ли? История трагическая, но в тоже время светлая. Значит, дело было так. Попали два земляка во время войны в одну бригаду, один батальон и одну роту. Иван и Ильнур.
Первый был шебутной и задорный, второй - молчаливый и даже угрюмый. Иван любил, когда его земляк играл на курае. Эти протяжные звуки, как фимиам, растекались по окопам.
Ильнур погиб быстро. Во время атаки Ваня бежал сзади, останавливаться было нельзя, но он успел взглянуть в неживые глаза своего друга-кураиста. Потом Иван похоронил Ильнура, положил пилотку на могилу, а рядом курай.
Но какие-то кроты из штаба почему-то записали Ильнура в число без вести пропавших. Иван рванул в штаб:
- Какой он вам без вести?! - начал шуметь он, забыв о субординации. - Он геройски погиб! У него могила есть! Его к награде надо…
- Разберёмся, - визгливо сказал, вернее, тявкнул лысоватый майор, попыхивая сладковатым «Казбеком».
Ваня опять:
- Его гранатой разорвало при штурме. Я каждую косточку собрал…
- Рррразберёмся!!! - у лысого стали сдавать нервы.
Ваня дошел до Берлина. А потом ещё пару лет вытравливал бандеровцев из их лесных нор. Вернулся в 47-м.
Вокруг красота: ранняя бушующая весна, мирные ручьи и запах бань по-чёрному.
Через недельку нашего Ивана отправили, как героя, на Сабантуй в другой конец Башкирии. Председатель задание дал: заодно, мол, на выставке мудрёную сеялку присмотришь.
Народу на празднике - куча! Ходит Ваня по выставке этаким гусаком, скрипит сапогами. И два пальца - за ремень. А ордена с медалями отражаются в глазах восторженных девиц. И вдруг ловит на себе иной взгляд. Ваня даже вздрогнул поначалу: его вдруг обожгли глаза немолодой башкирки. Из них как будто сыпались тонкие и горячие искорки надежды. Они крутились вокруг Ваниной головы, а злой ветер разносил их в стороны.
- Иван? - тихо произнесла женщина.
- Так точно!..
- Он мне тебя так и описывал в письмах, - прошептала женщина.
Ваня все понял: это Сахиба - жена Ильнура, которую тот любил больше самой жизни.
Вообще, большим поэтом он был, этот Ильнур. Говорил мало, но шибко заковыристо. Иван сразу вспомнил его фразу, мол, моя Сахиба - отражение Луны в чистых водах Агидели.
- Иван… - опять тихо произнесла Сахиба.
Они стояли и смотрели друг на друга. Из ее глаз струилась надежда: ведь если Ильнур пропал без вести, возможно, он нынче в плену или отбывает срок в лагере. Значит, скоро будет письмо. Скоро придет заветный треугольник!..
А, может, Иван знает, куда угнали Ильнура? Пусть даст адрес. Тогда она сама напишет. Она расскажет своему любимому, что к его приезду купит новый платок, а на ее нагруднике самая мелкая монетка будет светиться ярче изумруда.
Ваня всё понял… Дошло до него, что жена ничего не знает о геройской смерти своего мужа и продолжает по вечерам доставать из сундука повестку со словами: «Без вести пропал».
Никто судьбой Ильнура заниматься не стал. Документы спрятали в канцелярскую папку. Солдат с кураем за пазухой оказался песчинкой в общем хаосе военно-штабной неразберихи…
Иван опустил глаза и снял пилотку. Сахиба рухнула на землю, обхватила руками голову и стала гулко, протяжно выть. Потом вдруг поднялась, вскинула голову, поправила платок и сказала металлическим голосом:
- Всё равно буду ждать…
Ваня вернулся в родные края, женился, обзавелся хозяйством. Вот такая история.
Только ещё не сказал, что каждый год наш Иван, завалив телка, отправлял Сахибе увесистый гостинец.Чтобы её трое детей не померли с голоду. Сама же Сахиба второй раз замуж так и не вышла.

Девчонка с детства страдала страшной болезнью: у нее были больные ноги. Прямо скажем, полуживые. Мама на санках возила ее в школу. Девочку звали Ниной. У неё было широкое русское лицо, она умела шить, вышивать, прясть, а во время копки картошки чуть ли не ползком шла по меже, собирая небольшие клубни, чтобы хоть как-то помочь маме.
В ней сочетались скромность и настырность. Кстати, последнее качество не самое плохое. Школу она окончила с золотой медалью и поехала поступать в один из уральских университетов. С больными ногами в поезде она чувствовала себя неловко, но выдержала все трудности.
Девушка сдала экзамены блистательно! Но… При зачислении декан ей неожиданно выговорил:
- Нина! У вас выдающиеся способности, однако... Поймите и нас, мы не можем в силу вашего заболевания обеспечить для вас необходимые условия. Вы же на первый этаж едва-едва поднимаетесь!
Он старался не смотреть ей в глаза и в конце бросил:
- Учиться вы можете только заочно!
Заплакала Нина, тихо бредет по коридору, волоча ноги, и вдруг встречает преподавателя, которая принимала у нее один из экзаменов. Её фамилия, кажется, Лазовская…
- Почему ты плачешь? - спрашивает она Нину.
Та ей все рассказала.
Лазовскую все считали еврейкой. Зачем я это уточняю? Просто много мифов и стереотипов вокруг этого народа. А я рассказываю историю, чтобы попытаться сломить дремучие преграды.
- Так, пойдём! - она взяла Нину под руку и повела в деканат.
- Эта девочка будет учиться у меня! - резко и в то же время с чувством собственного достоинства обратилась педагог к декану. - Сколько бездарных и пустых студентов мы порой набираем, а тут…
Лазовская, судя по всему, обладала незыблемым авторитетом в научном мире, и декану осталось только развести руками. Нина стала учиться! Но это ещё не всё. Лазовская лично пришла в общежитие и потребовала, чтобы больной девушке выделили комнату на первом этаже. Добираться выше Нина была просто неспособна.
Кстати, в те годы понятия «человек с ограниченными возможностями здоровья» ещё не существовало, зато было хлёсткое слово «инвалид». Думаю, комментировать этот случай излишне. Но и это ещё не конец! Лазовская узнала, что у Нины прекрасный голос и почти абсолютный слух, хотя ее специальность в университете не имела никакого отношения к музыке. И что же она сделала? Выбила полставки для преподавателя вокала! Потом каждую неделю (а то и чаще) педагог из музучилища занимался с Ниной в красном уголке, где стояло пианино. Приходил специально для неё. А после были студенческие вечера и праздники, где девушка с больными ногами пела песни своим серебряным голосом, в том числе и свою любимую: «Я танцевать хочу…»

Потрясающую историю сейчас расскажу! Одного моего знакомого священника перевели в лихие девяностые в маленький городок, чтобы строить там новый храм.
Вы помните девяностые годы? Работы нет, денег нет, правды тоже нигде не найдёшь. А еще бандиты в каждом переулке… Но я сейчас о другом.
Отправился наш батюшка на рынок… Ха! Как у Пушкина: «Пошел поп по базару посмотреть кой-какого товару…»
Батюшка молодой и наивный, позавчера только бородка оформилась, на локотке - сумочка семинарская. Вдруг подбегает один торговец и – раз! - бросает в сумку пару-тройку яблок, затем другой бежит и кладет туда куриную ножку, потом третий - свиные бёдрышки… Кто-то подарил священнику топорище и арбуз… Причём жертвователи были людьми разных национальностей и вероисповеданий.
Батюшка в шоке:
- Товарищи! Вернее, братья и сестры, у меня нет денег оплатить эти дары. Я за макаронами вообще-то пришёл!
Кто-то тут же бросает ему в сумку целлофановый пакет с макаронами…
Но вишенкой на торте стал… петух. Да-да, самый обычный, откормленный на продажу и страшно крикливый. Петуха батюшке подарил старый армянин. И так настоятельно просил взять птичку, что грех было отказаться.
Мораль этого рассказа такова: почему в девяностые, когда люди жили в десять (а то и в двадцать) раз беднее, они умудрялись быть добрыми?.. И почему сегодня мы неспособны исполнить одну из главных заповедей: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут».

Символом единства народов я считаю и картинку, которую видел когда-то в Тукане или Зигазе. Там, как известно, население смешанное.
Это было 9 Мая, представьте себе сельский Бессмертный полк. Не представили? Это то же самое, что и в городах, только несколько меньших масштабов. Идут люди с портретами своих погибших дедов. Многие башкирские женщины в национальных нарядах.
Загляделся вдруг на одну: статная, дородная, гордая. И башкирский костюм, судя по тонкостям вышивки, ей достался от бабушки. А в руках - портрет дедушки с фамилией Горбатов.

Немолодая женщина попала в больницу с переломом шейки бедра. Рядом на кровати - сельская женщина, за которой ухаживала ее дочь. Они громко говорили по-башкирски. А чтобы русской соседке не было скучно (именно так был поставлен вопрос), Расима вызвалась ухаживать и за ней, то есть вместо одной подопечной у нее появились две.
Они подружились и даже после выписки продолжали общение.
- Ольга-апай! - кричала в трубку Расима, когда собиралась приехать в город.
- Здравствуйте, уважаемая Расима! - отвечала ей женщина.
- Я сейчас к вам заеду, молочка привезу…
- Буду признательна!
Причем Расима за молоко денег не брала, просила обратно только пустые банки.
А Ольга тоже что-нибудь придумывала подарить Расиме. Такая завязалась дружба!

Игорь КАЛУГИН.

Фото Александра Королькова «Ветераны». 9 мая 1979 года