Послевоенная жизнь Кордона

Поселение Кордон, с которого началось село Ишля, появилось в конце девятнадцатого – начале двадцатого века. Основали его переселенцы из Узяна, Авзяна и Каги.
Главным занятием людей была заготовка берёзы для производства древесного угля и деловой древесины сосны для нужд металлургических заводов.
Заготовку проводили зимой, а весной сплавляли по рекам Янак, Ишля, Сюрюнзяк и Инзер для дальнейшего использования.

Станционный посёлок возник при строительстве железной дороги узкой колеи и служил для её обслуживания. Кордон располагался по правому берегу реки Ишли и перед войной состоял практически из одной улицы да двух десятков отдельно стоящих строений.
Имелась школа, сельсовет, магазин (рабкооп), контора леспромхоза, его конный двор и кузница, пимокатка и заготконтора райпотребсоюза.
Станционный посёлок, кроме узловой станции, имел узел связи, клуб, почту, магазин (сельпо), пекарню и больницу. На горке, между домами сельчан, располагались ясли-сад. При школе и клубе имелись библиотеки.
Население Ишли в основном было русское, на станции проживало несколько семей башкир, украинцев, татар и мордвы. Численность села в некоторые годы достигала полутора тысяч человек.

Усадьбы на Кордоне строили капитально: бревенчатый дом (пятистенник или флигель) и сарай (с обязательными поветями), крытые дранкой; утеплённое помещение для зимовки скота, амбар с погребом, мощёный двор, высокие заборы. На задах находились огороды (обычно не менее 15 соток) и обязательная баня, которая топилась по-чёрному. В доме были сени и чулан, жилая часть делилась на переднюю избу и залу (спальню).
В передней находилась русская печь-кормилица, кухня, в красном углу - обязательная божница. Вдоль стен - широкие лавки у большого стола.
На кухне размещалась столешница или залавок, навесные полки с посудой. Инвентарь (ухваты и чапельники, которыми брали из печи чугунки и сковороды, кочергу, лопату) обычно ставили в угол, а сами сковороды и чугунки – под шесток.
Между входной и дверью в залу стояла старинная деревянная кровать. Спальня обогревалась круглой печкой – голландкой.
Из мебели – железная полуторная или одинарная кровать, платяной шкаф, кушетка или тахта. В углу – большое зеркало, рядом столик, сундук, складная ширма и несколько стульев.
Украшали дом выбитые занавески и шторы на окнах, цветы на подоконниках, дорожки из разноцветных половиков, на стене - часы-ходики с гирями и несколько фотографий в самодельной рамке.
В 50-х годах стало модно над кроватями вешать лубочные картинки с лебедями или купальщицами, как у Труса в фильме «Операция «Ы» и другие приключения Шурика».
Под потолком, точнее – на матке, крепилась большая 12-линейная лампа с абажуром.
В полу делали вход, закупориваемый творилом, в большой подвал (подпол), вмещавший до 300 вёдер картошки, пару ларей и стеллаж для овощей.
Кроме лежанки на печи, очень почитаемой детьми и стариками, в некоторых домах под потолком размещались полати. Малышне, отправленной туда, чтобы не путаться под ногами у взрослых, было на них вольготно и тепло.
Для экономии дров еще долгое время после войны в домах ставили печки-листовушки.

Взрослое население в большинстве своем работало на железной дороге, Туканском руднике, в леспромхозе, лесхозе и на летних работах в подсобном хозяйстве БМК. На сезонную работу брали людей пожилого возраста, женщин и детей с 12 лет, но заработки там были ниже.
Лесхоз заготавливал живицу, шишки. Летом велась посадка сосен, заготовка веников, метёлок, черенков и сена, организовывали прореживание загустевших посадок лесов.
Ушедших на фронт мужиков замещали женщины, им приходилось работать и на производстве, и по домашнему хозяйству, которое давало еду и кров. Огород был основой благосостояния жителей: картошка, капуста, овощи не позволили умереть с голоду; домашний скот давал возможность разнообразить пищу и принести достаток. А природа дарила грибы, ягоды, съедобные и лекарственные растения, дичь, рыбу.
На десяток дворов приходилось 1-2 лошади, 3-6 коров, два десятка овец или коз, а кур держали практически все.

С войны вернулась только половина ушедших, в основном те, кого призвали после 1942 года. Из первых призывов домой пришли единицы, большая часть из которых стали инвалидами. Фронтовиков с удовольствием брали на любую работу, освобождая от непосильного труда женщин и на-
деясь на мужскую силу.
В семьях было от 3 до 5 детей, которые родились до войны. После Победы рожали детей в надежде на счастливую жизнь. К сожалению, она наступила не скоро.
В первые послевоенные годы был неурожай, обещанная отмена системы карточек произошла только в 1948-м. Голода не было, но жилось тяжело: в магазинах пустые полки, избыточных продуктов на рынке не появлялось. Хуже всего жилось семьям, потерявшим кормильцев на фронте, хотя им выдавали государственное пособие, снижали налогообложение, и какую-то материальную помощь по большим праздникам оказывали сельсовет, руководство и месткомы организаций. Неоценимой была помощь родственников, соседей и неравнодушных сельчан. Обособленности семей практически не было, люди жили в улице, как бы связанные родством, делились и радостью, и горем. Война сроднила и сблизила всех. Когда в дом приходила похоронка, туда шли все, кто мог ходить, чтобы утешить и поддержать. Семья ставилась на негласный учёт: с ними делились одеждой, продуктами, помогали с пахотой, заготовкой сена и дров. И делалось всё это без какой-либо показухи и корысти, поддерживали друг друга и словом, и делом.

Детям тогда казалось, что наш курмыш в два десятка дворов жил одной семьёй. Все в Кордоне про каждого всё знали: чем дышит, как живёт, в чём нуждается. Единство и общность интересов проявлялись во многом, будь то похороны, проводы в армию, приезд солдата на побывку или с фронта, а свадьбы собирали всех жителей без приглашений. Вместе радовались и разделяли горечь утрат. Искренность и сплоченность людей с одной улицы были продиктованы самим укладом жизни, помогали выжить в войну и тяжелые послевоенные годы.
Это теперь люди, живущие в одном подъезде, не знают даже имён и фамилий друг друга. Каждая семья – это узкий круг лиц, изолированная ячейка общества, которая живёт только личными интересами, а родственное общение ограничивается редкими телефонными звонками и вопросами: «Ну, как дела? Всё нормально?»
А в прошлые годы никто из нас не ждал приглашения, к примеру, после снегопада или метели выйти на улицу, чтобы почистить дорогу. Это как-то само собой разумелось и было обязательным. Люди чувствовали свою ответственность. И горе тому, кто пытался игнорировать устои: его не ругали, с ним просто не разговаривали и не здоровались, человека как будто не замечали.

Продолжение следует...

Фото из открытых источников.

Ещё больше новостей – на нашем канале. Читайте нас в Телеграм https://t.me/belrab