Обратная сторона войны

Он был в ту пору молодым парнишкой и жил в Авзяне. Все сельчане спозаранку отправились на Малиновую гору, чтобы праздновать Сабантуй. Было весело: играла гармошка, которая заглушала кем-то принесенный патефон, приплясывали нарядные девицы в ситцевых платьях, все с косами, заплетенными в колечко. На них посматривали парни в праздничных рубахах. На выструганных лавочках сидели старики, сложив на колени большие ладони.
Кто-то из начальников говорил речь о великом советском строе, который самый передовой в мире, о непобедимой Красной Армии и, разумеется, о выдающемся руководителе и вожде всех народов - товарище Сталине. На досуге в поселковом клубе местный художник тщательно скопировал его портрет по специальному разрешению сверху.
Праздник прервал гонец из Авзяна. Он, отдышавшись, хрипло выпалил: «Война!..»
И как-то сразу затих патефон, и гармошка взвизгнула верхними ладами. Бабы стали креститься, а старики, как один, молча перевели взгляд на большой портрет Сталина.
Авзянцы всегда были народом горячим, и гонца хотели побить: кто-то даже схватил его за грудки, но вступилось начальство. Все гурьбой бросились в посёлок. А потом... Потом был единственный репродуктор на центральной улице, сообщения сводок Совинформбюро и первые похоронки.
Мой дед Николай Гурьянович погиб в самом начале войны. А тётя как-то рассказывала о том, как в военное лихолетье отмечались праздники. Они не кончились! Больших и массовых гуляний вроде и не было, но люди, «ссыпаясь по избам», отмечали красные дни календаря (а также Пасху и Девятую Пятницу).
Главным для авзянских женщин было испечь пирог, правда, муки не было катастрофически, зато была картошка. Из нее бабоньки и умудрялись готовить муку. Нарезали, тёрли, сушили… Рецепт, конечно, я не запомнил. А начинкой для праздничного пирога тоже служила картошка. Даже самогон из нее гнали.
Тётка рассказывала, как в военное лихолетье поздней осенью у них на огороде обнаружился замёрзший знаком (или знакум), так называли башкир, которые дружили с русскими семьями. Это звание - знакум - ценилось выше всяких родственных чувств. Русские ходили в гости к башкирским знакумам, башкиры - к русским. Вместе косили, отмечали праздники, пели песни, помогали друг другу строить дома.
Сначала моя тётя и другие домочадцы подумали, что это медведь залёг на окраине их обширного огорода. Присмотрелись: ба! Выяснилось, что знакум пришёл просить картошку, но…
Зная, что его никто не упрекнет, зашел в огород, чтобы найти оставшиеся замерзшие клубни. От голода он страшно ослаб, упал и замерз насмерть…
Авзян тогда считался центральным посёлком, где была работа и, соответственно, хоть какое-то снабжение, а в башкирских деревнях всё обстояло значительно хуже. Там голод косил людей похлеще, чем солдат на фронте.
А еще моя тётя вспоминала несчастную женщину. Та из соседней деревни приезжала в Авзян на страшно худой кобыле, запряженной в такую же дряхлую телегу. Она сидела и, сложив руки лодочкой, молилась.
Рядом вертелись её лысые и жутко пузатые от голода ребятишки. Авзянские бабоньки подавали женщине кто картошку, а кто яйцо. Все знали, что она осталась совсем одна с пятью детьми, получив похоронку с фронта…

К чему я всё это рассказываю? Дмитрий Карпович Трофимов говорил мне, что война для них, советских людей, свято веривших в идеалы социализма и коммунизма, стала громом средь ясного неба. Он повторял эту мысль часто и настойчиво. Теперь я понимаю, почему. Она, война, всегда приходит, не здороваясь, но у неё есть и обратная сторона. Сейчас объясню, что имею в виду.
Народ перед 1941-м только-только начал забывать о Гражданской войне, страшно разъединившей людей и, как ножом, разрезавшей тело России. Ведь между собой воевали не только красные и белые, воевали друг с другом целые народы! Махновцы разбрасывали листовки против «жидов», на западе Украины активно изничтожали «москалей», в Средней Азии свирепствовали басмачи. Причем национальные повстанческие группировки могли сегодня воевать за красных, а завтра идти против них...
Если говорить о Великой Отечественной, то она, наоборот, объединила всех. Война стала общей бедой. Именно общей! И Великая Победа для нас, нынешних, - единственный праздник, который по-прежнему сплачивает. Не хочу затронуть какие-либо сокровенные чувства, но религиозные праздники, например, при всем уважении к традициям, нас разъединяют. Я не могу сказать своему другу-мусульманину: «Христос воскрес!» Зато я скажу ему: «С днём Победы!» И мы вместе встанем в один строй Бессмертного полка. Понимаете, о чём я?
Война объединила народы! Это и есть та самая обратная ее сторона. Именно об этом мы должны помнить и ценить превыше всего на свете.

Хотел уйти от ненужного пафоса, но как-то плохо получается. Вообще, о дружбе народов всегда почему-то пишут глянцево и слишком официозно. Надо как-то доступнее и проще, потому что это наша главная ценность. Не нефть, газ и ракеты, а дружба народов!
Вот картинка, которую я наблюдал в селе Тукан несколько лет назад, когда поехал туда на празднование Дня Победы. Женщина пришла на митинг в честь праздника в национальном башкирском платье. Типичная сельская башкирка! Смуглая, коренастая, с национальным нагрудником, на котором значились монеты в основном советского образца. Я бы не обратил на нее особого внимания, если бы не портрет ее деда-фронтовика, который она держала в руках. Фамилия деда была Андрианов. Имя и отчество я не запомнил. На портрете – простой русский мужик, широкое лицо, твердый крестьянский взгляд.
Андриановы, насколько знаю, выходцы из Каги. А предки этой башкирочки приехали в своё время в Тукан разрабатывать рудники. Думаю, нашли знакумов, и дело дошло до сватовства. Позже я искусал все локти, виня себя за то, что не сделал фото этой женщины с портретом своего деда!
Согласитесь, это была бы лучшая иллюстрация ко всему, о чем я написал. Да что там иллюстрация! Это наша национальная идея, которую многие безнадежно ищут.
Чего искать, если вот она - простая, ясная, понятная всем! Идея, где русского деда поминает внучка-башкирка. Можно поменять местами составные части: башкирского деда поминает русский внук. Далее - по списку всех народов и во всех вариациях, как кому нравится.
Да, война объединила. А Победа стала нашим общим национальным (и даже сверхнациональным!) праздником. Это тот самый случай, когда худа без добра не случается. Гром среди ясного неба, грянувший над страной 22 июня 1941 года, закончился ярким Солнцем, и его лучи разогнали тяжелые тучи.
Увы, кто-то очень хочет очередного грома. И в той самой мировой паутине интернета есть сайты, где свастику объявляют «исконно славянским знаком», «символом Солнца». Да, славянские корни изыскать можно, но зачем?
После 22 июня 41-го свастика стала для нас исключительно символом смерти, и, на мой взгляд, любые вариации с этим корявым пауком совершенно неуместны и преступны.
А еще есть попытки реабилитировать, к примеру, предателя Власова. Пишутся монографии, статьи и даже книги на эту тему. Это напоминает попытку Троцкого поставить памятник Иуде в 17-м году… Подчеркиваю, речь идет исключительно об исторической персоне, явлении, если хотите, позоре по имени Власов, а не о конкретных людях, которых можно считать жертвами жутких обстоятельств.
Я знал одного деда, который служил во власовской армии. Замечательным человеком он был, добрым и даже талантливым, но… совершенно несчастным. Он смирился с судьбой и нёс покорно свой крест. На его месте мог бы оказаться любой. Героев на самом деле не так много. Представьте ситуацию: вы стоите в строю пленных, и для спасения жизни нужно сделать всего лишь шаг вперёд, чтобы потом надеть форму с нацистскими нашивками. Можно остаться в строю, чтобы потом быть расстрелянным… Никто не винил особо того деда, тем более по истечении времени. Но он сам никогда не ходил на парад Победы! Потому что знал, что фронтовики выгонят его из строя. И будут правы.
А теперь представьте, что в Бессмертном полку появится портрет Власова. Тогда на парад не пойду я. Не пойдете вы. Не пойдем мы!

Основная идея Гитлера заключалась в разъединении народов России. Чтобы «в каждой деревне был свой бог». Это из официальной гитлеровской доктрины. Но случилось обратное. Вот почему надо помнить тот день. Чтобы гром опять не грянул. Также неожиданно, как в 41-м. Когда люди крутили патефон, играли на гармошке, сватались, женились, строили планы…

Игорь Калугин.
Архивные снимки времён войны.