В этой семье говорят по-английски

Марина Викторовна согласилась на встречу с радостью. Мы заходим в холл Белорецкого филиала МГТУ, где она преподает английский язык для студентов. Сразу скажу о её регалиях: Марина Бакрешова – кандидат филологических наук, доцент.

Поздоровавшись со мной по-русски, она тут же по-английски обратилась к своим детям, которые шли рядом с ней (я просил взять их на нашу встречу). Малыши тоже поздоровались со мной по-русски, а потом перекинулись английскими фразами с мамой.
- Английский, судя по всему, для них родной? – спрашиваю Марину Бакрешову.
- Да, они с самого раннего детства говорят на двух языках.
Она поясняет, что русская речь необходима детям для внешнего общения, английская же выбрана для внутреннего, семейного.

Заходим в одну из аудиторий института. Дети – 10-летний Костя, 7-летняя Тамара и 5-летняя Вера - рядком усаживаются за широким столом. Младший Алексей, которому 2 года, в этот раз остался дома.
Вера тут же находит лист бумаги, просит дать ей фломастеры и начинает рисовать (к маме она обратилась по-английски).
Костя показывает на портрет Марка Твена на стене и спрашивает маму:
- Mam, who’s that? («Мама, кто это?»)
Та отвечает:
- It’s an American writer Mark Twain. («Это американский писатель Марк Твен».)
- Они ещё не читали Твена? – интересуюсь у Марины Викторовны.
- Пока нет.
- Чудесные книжки он написал! - обращаюсь я к детям, вспоминая волшебное время, когда в детстве я зачитывался историями о Гекльберри Финне и Томе Сойере. – А какой язык для вас ближе: русский или английский?
- Английский, - отвечает Костик.
Вера молчит, она занята рисованием, Тамара соглашается с братом.

Костик мечтает стать поваром.
- Открою свое кафе, правда, я ещё не придумал название, - заявляет он.
- Он у нас очень словоохотливый, - вставляет его мама.
- Я тоже мечтал стать поваром, - признаюсь я и ловлю уважительный взгляд Костика.
Впереди - Новый год, спрашиваю детей о подарках, которые они хотят получить от Деда Мороза.
- Телескоп! - выдает Костик.
Я с некоторым сожалением смотрю на Марину Викторовну: не просто ей (и её мужу) будет выполнить такую просьбу от лица Дедушки Мороза.
Но она лишь согласно кивает головой.
- Я хочу посмотреть другие галактики, - продолжает Костик.
- Он у нас интересуется астрономией, - поясняет Марина Викторовна.
Мои с Костиком интересы опять сходятся, мы говорим о внеземных цивилизациях. Костик рисует в воображении существ, которые, на его взгляд, непременно живут на других планетах. Он в подробностях излагает, что они, возможно, по форме круглые, и у них всего один глаз. Впрочем, могут встречаться и квадратные сущности.

У Тамары запросы скромнее: она мечтает о кукле Барби.
- Я знаю, что наша галактика сформировалась 14 миллиардов лет назад! – перебивает её Костик.
Мама делает ему замечание по-английски, чтобы он дал возможность ответить сестрёнке.
- И чтобы Барби была похожа на королеву, - уточняет Тамара.
Вера, наверное, забыла, о чём просила Деда Мороза, но она добавила:
- А у меня Барби похожа на принцессу.

У Костика и Тамары сегодня занятия, они учатся в кружках каллиграфии и скорочтения.
- Kostya, take Tamara to her lessons, please («Костя, проводи Тамару на её урок, пожалуйста»), - просит мама.
А ещё дети учатся в художественной студии и в музыкальной школе: Тамара осваивает игру на фортепиано, а Костик… на курае! Вот такой широкий диапазон восприятия жизни, где есть русская, английская и башкирская культуры.

Марина Викторовна рассказывает, что мысль говорить в семье на английском пришла сама собой. Она с помощью интернета изучила опыт других родителей и решила внедрить его в своём доме. И теперь её дети говорят на английском совершенно свободно. Мне кажется, что они даже мыслят на нём. Английский стал для них вторым языком.

Вот что хочу сказать: мы в большинстве своём противимся всему новому, тому, что выходит за границы жизненных стандартов. Другой вопрос: а кто эти стандарты устанавливал? И почему они считаются незыблемыми?..
Перед тем, как писать на эту тему, я рассказал своим знакомым о Марине Викторовне и её опыте воспитания детей. Реакция была разной: от непонимания до полного восторга.
Понятно, что масштабы жизненных стандартов давно расширены до самого горизонта. Сегодня можно всё! Или почти всё… Но наше сознание продолжает противиться новому. В свое время, например, меня в редакции чуть ли не насильно заставили перейти в работе от печатной машинки к компьютеру. А вспомните прививки от ковида? Сколько шума было по поводу того, что это мировой заговор с целью чипировать человечество.
Мы не любим, когда нам предлагают ломать стереотипы. Мы тут же протестуем. Причем сам протест порой облекается в различные формы благовидности.
Возьмем наш случай: самая распространенная претензия, которую мне приходилось слышать от людей по поводу домашнего общения на английском языке, касалась того, что подобный опыт якобы умоляет любовь к родной речи.
Передал слова недоумения определенной части людей Марине Викторовне и спросил о том, что для неё патриотизм?
- Меня трудно упрекнуть в его отсутствии, - уверена педагог и мама. – Я жила в Америке, была в других странах, работала в крупной московской фирме переводчиком, но вернулась в родной Белорецк, потому что считаю свой город лучшим на планете.
К ней подходит Верочка и протягивает рисунок новогодней ёлки.
- Лапуся! It’s amazing! («Это удивительно!»)
Замечаю, что «лапусю» она переводить почему-то не стала. Оно и понятно: русская речь куда как насыщеннее английской в плане ласкательных эпитетов и определений (это тоже к вопросу о патриотизме).
Марина Викторовна развивает тему:
- Я заметила такую деталь, что мои дети, свободно говоря по-английски, начинают гораздо бережнее относиться к русскому языку. Подчеркиваю, он остаётся под номером один.
- А как муж отнёсся к идее говорить дома по-английски? – спрашиваю свою собеседницу.
- Он меня поддержал, - отвечает она. – Муж английский знает на уровне школьной программы, и он прекрасно понимает, о чем я говорю с детьми. Но сам с ними предпочитает общаться на русском. Так мы договорились.

Дети в этой семье не посещают школу. Эта деталь тоже у многих наверняка вызовет непонимание. Но сразу сообщу, что сегодня домашнее обучение детей закреплено в законодательном порядке, и все больше и больше людей предпочитают не отдавать своих детей в школы, самостоятельно обучая их.
Марина Бакрешова рассказывает, что в домашнем обучении видит одни лишь плюсы. Сегодня Костик вполне успешно занимается по программе четвертого класса, от него не отстает Тамара, хотя по возрасту она только первоклассница.
Я заметил, что мама к общеобразовательной школе относится вполне терпимо: у неё нет чувства критического отторжения к школе, какое замечаешь, например, в интернет-пространстве от приверженцев домашнего обучения. Она не говорит, что в общественной среде дети могут научиться всему плохому, поэтому их надо отдалять от воздействия негативных факторов. Марина Викторовна исходит из других посылов: домашнее обучение, на её взгляд, более продуктивно и качественно.
- Мои дети очень рано научились читать, - поясняет она. – Костик - в пять лет, Тамара - в четыре годика. Причем читать они учились сразу на двух языках…
Верочка опять бежит к маме с очередным рисунком и вновь слышит восторженную оценку по-английски.
- Сам процесс обучение должен быть привилегией, - считает Марина Викторовна.
Эта мысль кажется мне спорной и даже невозможной в плане её воплощения: на мой взгляд, любой ребёнок школьную перемену любит больше, чем сидеть на уроках в классе.
- Представляете, что происходит в голове ребёнка, если обучение является для него принуждением и даже наказанием: к примеру, садись и читай! - продолжает она. – Я стараюсь сделать так, чтобы чтение или письмо были наградой для детей. Сам процесс обучения постоянен, у нас нет определенных уроков и расписаний. Мы учимся всегда, делаем это в перерывах между обыденными делами.
- А оценки своим детям вы ставите?
- У меня простая система оценок: если я не могу поставить «пятёрку», то ставлю пять с минусом. Или с двумя минусами.

Марина Бакрешова много рассказывает о достоинствах домашнего обучения. Она с детьми каждый год проходит обязательную аттестацию в одной из московских школ. Делается это дистанционно, онлайн.
- А что будет дальше? – спрашиваю её. – Начальное образование вы детям дать сможете, а как они будут изучать химию, физику?
Для Марины Викторовны этот вопрос пока остаётся открытым. Есть несколько вариантов: отдать детей в школу; нанимать для них учителей, продолжая домашнее обучение; использовать опыт самообразования, ведь для этого сегодня есть безграничные возможности в виде свободных лекций в интернете.
Спрашиваю её о социализации детей.
- В этом смысле у нас всё в порядке! - отвечает многодетная мама. – Мои дети посещают кружки, музыкальную школу, изостудию. Они успешно социализируются.

Возвращаемся к главной теме нашего разговора.
- А на каком языке в своей семье говорил Пушкин? – неожиданно спрашивает меня Марина Викторовна.
- Скорее всего, на французском, - отвечаю я.
- Но это ему не помешало стать великим русским поэтом!
Прощаюсь с Бакрешовыми. Мама обращается к младшей дочери, которая увлеченно продолжает рисовать новогодние сюжеты:
- Vera, our guest is leaving. What do you say? («Вера, наш гость уходит, что нужно сказать?»)
- Good bye! Have a happy New year! (До свидания! Счастливого Нового года!»)
Я понимаю, что мне желают что-то хорошее, и говорю в ответ:
- Сенк ю!
Увы, но это одни из немногих английских слов, которые я знаю.

Игорь Калугин.
Фото из семейного архива Бакрешовых.

Ещё больше новостей – на нашем канале. Читайте нас в Телеграм Газета «Белорецкий рабочий» https://t.me/belrab