Нине Зиминой посвящается...

Подхвати меня, ветер,подними выше крыши,Что венчает мой доми сегодняшний день.Сквознячок занавески на окнах всколышет,Будто крылышки птицы,пронзающей тень.Я хочу улететь, разрывая завесуВсех обид и невзгод,и забот вкруг стола.Без меня пусть продолжитсягрустная пьеса.Я её героиней так долго была.

Давно хочу писать о жизни поэтессы Нины Зиминой. Многие просят. Она мне рассказывала истории из своей жизни тихими вечерами, рассказывала как-то невзначай... Ей часто звонил Мустай Карим, говорил с ней часами: «Ниночка моя! Как мне радостно слышать твой ласковый голос! Пиши, пиши, пиши...» Она вела переписку с Виктором Астафьевым. Великий русский писатель считал ее поэтессой «первого ранга» и откровенно недоумевал, почему она не стала известной по всей России? Почему её стихи не печатаются в центральных журналах, не выходят сборники? Он хотел помочь ей, но не успел, умер. Вдова писателя в своем интервью цитировала стихи Нины Зиминой, найдя их в особой папке, куда Астафьев откладывал самое полюбившееся.Нина Зимина. Это имя не должно быть забыто нами. Она страдала всю жизнь из-за своей болезни, в пять лет стала инвалидом. Ходила на больных, скрюченных ногах, преподавала в вечерней школе, учила великовозрастных учеников - слесарей, волочильщиков, крановщиков. Она умела любить всех. Она была наивной, где-то даже смешной, она абсолютно не разбиралась в жизни, во всей этой пошлой действительности, она принимала всё за чистую монету. Она сияла своими глазами, много плакала, когда ее обижали. И всегда прощала. Моя коллега Сахиба как-то сказала после ее смерти: «Как хорошо, что мне довелось с ней общаться»...Итак, вот лишь несколько эпизодов из жизни поэтессы.

В детстве Нина Николаевна сильно заболела. Казалось бы, пустяки – простыла после того, как искупалась в пруду, но вдруг отнялись ноги…Название своего диагноза – полиомиелит - она не умела выговаривать до конца своих дней. Или не хотела.Мама носила ее на руках, возила на консультации к всевозможным специалистам, молилась, плакала… Быть может, роптала. Впрочем, вряд ли… Потому что Евдокия Ефимовна была из той эпохи, где любая скорбь воспринималась как особый знак Божией любви.«Зачем ты читаешь Псалтирь, мама?» – однажды спросила ее Нина. Спросила, нисколько не осуждая. Это было, скорее, обычным любопытством…«Придет время, и ты будешь читать эту книгу, дочка…» - ответила Евдокия Ефимовна. Забегая вперед, скажу, что пророчество мамы сбылось, и уже в конце жизни Нина Николаевна проделала уникальную работу! Она перевела на современный поэтический язык Псалтирь. Вернее, это нельзя считать переводом - она создала самостоятельный цикл стихов по мотивам псалмов Давида, которого Нина Зимина считала первым поэтом с момента сотворения мира.Но вернемся в дни её детства... Не стану в подробностях рассказывать о тех мытарствах, которые Нине пришлось пережить. Тем более, сама она рассказывала об этом как-то вскользь. Знаю только, что Нина перенесла несколько операций, причем не самых удачных. Ходить она стала самостоятельно, но каждая ступенька, каждый бордюр были преградой и порой непреодолимой. Но она сумела закончить пединститут и пошла работать в школу! В ее жизни было много чудес. Она, порой, рассказывала мне о них, но я был слушателем неблагодарным и даже посмеивался над её «суевериями»…Она рассказывала, как её, пятилетнюю девочку, прикованную к постели страшным недугом, подняла на ноги одна бабушка, которую привела мама Евдокия Ефимовна. Бабушка помолилась и провела каким-то камушком по ногам маленькой Нины… Наверное, я зря пересказываю это, потому что тоже рискую получить насмешку, как оплеуху…Но буквально на следующий день Нина встала и начала тихонько ходить по дому с помощью мамы. Этого не смогли добиться врачи.Нет у них нужного «камушка».

Однажды пришла к Нине одна местная парикмахерша, очень известная в нашем городе. Визажист, модная, шикарная блондинка, ноги, ногти, губы, сумочка... Она решила поздравить свою маму с юбилеем. Нина в то время писала поздравительные стихи на заказ, и все деньги отдавала на строительство храма.- Нина Николаевна, только вы, пожалуйста, в этом поздравлении укажите, что я очень благодарна маме за «Тойоту Короллу», которую она мне подарила, - сказала визажист и положила на столик триста рублей.Я был на кухне, чистил лук (Нина просила пожарить картошку по-авзянски, как я это умею делать). После ухода дамочки Нина позвала меня в комнату:- Игорь, я понимаю, что такое «Тойота», но при чем тут КОРОВА?

И вот еще одна история...Приближался юбилей Нины Зиминой. Звонок из администрации:- Здравствуйте, Нина Николаевна! - раздался девичий голос. - Меня обязали спросить вас, какой подарок вы, как почетный гражданин Белорецка, хотели бы получить к своему юбилею? Мы хотим подарить вам плазменный телевизор...- А что такое плазменный? - спросила Нина.- Ну, это такой плоский, большой экран. И хорошо видно...- Мне и так видно, - ответила Нина.У нее в квартире на фоне советского серванта стоял вполне советский телевизор, и Нина любила смотреть фигурное катание и балет по каналу «Культура». - Нина Николаевна! - не унимался голос. - Меня накажут, если я не выясню, что вам нужно к юбилею. Мы предлагаем плазму...- Ну, если уж вас обязали, то можно мне... мясорубку? – скромно сказала Нина. - У меня мясорубки нормальной нет... В назначенный день глава администрации района принёс ей электрическую мясорубку и цветы. И сказал, что она «солнце белорецкой поэзии», «гордость Белоречья», обещал издать сборник стихов. Нина сидела тихо, едва дыша. Ждала, когда всё это закончится.... На следующий день я крутил мясо. И ругал Нину. Я буквально кричал: «Нина, почему ты не выпросила себе хотя бы ноутбук, если уж отказалась от плазмы?»А Нина, смеясь, смотрела, как мясо прокручивается через новую мясорубку...

Нина попала в больницу. В травматологию. Это было трагедией для нее. Да и для нас тоже. Судите сами: она и так передвигалась с огромным трудом, а тут еще - сломанная шейка бедра. Но она стойко держалась. Мы (друзья, поэты, журналисты) навещали ее ежедневно, порой заходили в палату целой ордой... А по ночам за ней ухаживала скромная женщина из села Серменево. Забыл ее имя, кажется, Расима...Чудесная эта Расима! Объемная, веселая и по-деревенски трудолюбивая. Она ухаживала за своей мамой, которая лежала в той же палате. У мамы тоже была сломана шейка бедра. Так вот, Расима добровольно взяла на себя обязанность сестры милосердия. Она с удовольствием и совершенно бескорыстно помогала Нине во всем, что требуется больному человеку, прикованному к постели. Подчеркиваю, делала она это с удовольствием, узнав, что перед ней «та самая Зимина».Даже после выписки Расима продолжала звонить Нине: «Нина-апай! Здра-а-а-вствуйте! Можно зайти? Я сейчас в Белорецке»...Приезжая в город из своего села, Расима обязательно наведывалась к Нине, привозила молоко, домашнюю сметану, крут и еще что-то. И всего этого было много! Нина всегда переживала: «Расима, дорогая вы моя, ну куда мне столько всего?»Расима улыбалась во все своё широкое лицо и получала удовольствие. «Кушайте, поправляйтесь, Нина-апай!» - приговаривала она, открывая банку со сметаной. Нина все ее подарки потом раздавала соседкам, оставляла себе только немного молока...Расима часами рассказывала Нине истории из сельской жизни, о своих телятах и злобном петухе, которому муж неделю назад отрубил-таки голову... О том, как убирали покос, и ночью к ним наведывался медведь. О том, какие золотые руки у ее мужа, они недавно поставили новую баню...Нина слушала и наслаждалась! Для нее Расима была глотком свежайшего воздуха. Ветерком детской радости, которая навсегда осталась в памяти... Она слушала Расиму и вспоминала свою маму, такую же трудолюбивую, сильную женщину. Сколько стихов потом сочинила Нина Зимина благодаря рассказам Расимы!И всегда радостно вздрагивала, когда слышала по телефону: «Нина-апай, здра-а-а-вствуйте!»После смерти Нины я нашел Расиму в Серменево и подарил ей книгу стихов поэтессы, за которой она по ночам ухаживала в больнице и которую снабжала башкирской сметаной. Расима была очень тронута...

В последние годы она болела особенно тяжело. Нина Николаевна не выходила на улицу, а по квартире передвигалась только с помощью стула.Моя прогулочная палуба –К стене прилепленный балкон.Край неба – крылышко в подпалинах,Сквозные ветры с трёх сторон.Встать с дивана для нее было большой проблемой. Стали отказывать руки. Даже поднять ложку не хватало сил. Её сон делился на две части: полночи она спала сидя, и только под утро ложилась на один бок. Лежать на другом боку мешали металлические пластины, вставленные в бедренную кость после переломов. Из-за больного сердца она не могла лежать на спине – задыхалась… А еще стало пропадать зрение.Она писала стихи в блокнотик, потом с трудом печатала их на своем стареньком ноутбуке и куда-то отправляла, участвовала в конкурсах, побеждала, радовалась, встречала гостей, о ком-то непременно заботилась… И дни мои больные превратятсяВ начало благодати неземной, Мне только бы суметь с колен поднятьсяИ воспарить над болью, над собой.Однажды (где-то лет за десять до кончины) Нине Николаевне приснился странный сон. Она рассказывала мне об этом очень осторожно, даже неохотно. Верующие люди редко делятся сокровенным.Поэтессе приснился, вернее, явился во сне НЕКТО и посоветовал молиться святому Дионисию. Даже потребовал. Утром Нина позвонила в церковь: оказалось, что сон выпал на день памяти этого святого. Я отнесся к случившемуся с сомнением и не спросил, в какой именно день приснился сон. После смерти Нины Зиминой я стал искать святого Дионисия в житиях, но Дионисиев оказалось много.В конце жизни поэтесса посвятила этому святому целый букет прекрасных стихов.

Она была по-настоящему счастливым человеком! Знаете, какой есть простой критерий счастья? Это когда дверь в твоей квартире никогда не закрывается. И к тебе заходят друзья, не стучась, как к себе домой. Потому что им хорошо с тобой, а тебе хорошо с ними.«Здравствуй, Ниночка Николаевна!» - раздавалось с порога её квартиры много раз и ежедневно. Смотрю старый альбом в плюшевой обложке. На первой странице фотография худенькой девушки. Она стоит на сцене перед микрофоном на фоне эстрадного оркестра. Это Нина Зимина, середина шестидесятых. Она выступала тогда во Дворце культуры сталепроволочников. Из-за больных ног она не могла танцевать, но пела изумительно! Нина была звездой всего Нижнего селения, где родилась и выросла. Да и в Верхнем селении поклонников у нее тоже было предостаточно. Нина выступала вместе со знаменитым в ту пору эстрадным оркестром под управлением Валентина Беккера, который очень хотел, чтобы его солистка стала певицей, но верх взяла поэзия. Ах, как давно это было! Но в душе она оставалась всё такой же девчонкой.«Я танцева-ать хочу, я танцева-ать хочу, с утра-а и до утра-а!»… Люди, проходя мимо открытого балкона на втором этаже обычной белорецкой пяти-этажки, невольно улыбались, слыша хрустальный, серебристый голос Нины Николаевны. Она пела, сидя на диване, а рядышком, вплотную приткнувшись к ней, лежал её кот Гошка. И если она брала слишком высокую ноту, он недовольно поднимал голову, загребал лапами ее руку и начинал шутя покусывать ее пальцы. Если слишком увлекался, то Нина взвизгивала, и кот, как бы извиняясь, тут же начинал лизать ее ладошку своим шершавым языком.

Одно из последних ее стихотворений:Когда буду я навсегда уходить,Проводи меня, солнышко, проводиИ скажи: «Петь любила она и умела любить,У неё был мой солнечный лучик в груди».А вослед прилети, прошуми, ветерок,Прошепчи на прощанье такие слова:«У неё был в крови мой порывистый токИ чуть ветреная голова».А потом, в ночной полумгле ЛунаМне на холмик прольёт голубую слезуИ, воздав за греховность мою сполна,Одинокую с неба уронит звезду.

Подготовил Игорь КАЛУГИН.

Фото из личного архива Нины Зиминой.