Неожиданный трофей

С Валеркой мы работали в одном цехе.
Я - волочильщиком, а он - слесарем по ремонту. Как-то на перекуре, перед началом смены, я узнал, что он тоже охотник, и мы разговорились. Он в отличие от меня увлекался охотой на водоплавающую дичь на реках и озерах, имел двухколесный мотоцикл «ИЖ Планета» и ирландского сеттера, которого ему приходилось возить с собой на охоту за спиной в рюкзаке или на бензобаке, что создавало определенные неудобства. Узнав, что у меня есть мотоцикл с люлькой, Валера предложил съездить на охоту в карьеры, где, как он говорил, пролетной утки бывает, как грязи.

Раньше строгих правил охоты не было, назначались сроки открытия и закрытия, имея охотничий билет с оплатой госпошлины и взносов, можно было охотиться на разрешенные к отстрелу виды дичи. Я на уток до этого не охотился и решил попробовать. Короче говоря, собрались и поехали. По дороге Валерка объяснил мне правила охоты.
Карьерами оказались небольшие водоемы, размерами чуть больше гектара, стреляли мы в пролетающие стайки уток или на подлете. Валерка взял трех уток, а я расстрелял все патроны, но так и не взял ни одного хитрющего нырка.
Вторая поездка, которая оказалась последней, состоялась позже, осенью. В этот раз мы поехали на его мотоцикле и без собаки на реку Большой Инзер в район Капкалки. В этой глухомани, кроме уток, в изобилии обитали рябчики, что меня и соблазнило.

До места проехали километров тридцать с гаком, из них половина была дорога насыпная, а вторая – разбитая насмерть грунтовка, которой, судя по сплошным ямам, иногда покрытым зеленой ряской, давно никто не пользовался. Не доехав километра три до реки, пришлось бросить мотоцикл и дальше добираться пешком. Дойдя, обнаружили несколько глубоких плесов, расположенных в долине, где река вырывается из горной местности на простор.
Когда-то здесь в бараках жили ссыльные поселенцы, зимой они рубили лес, весной сплавляли его по реке, летом заготавливали древесный уголь для завода, но после окончания войны все было брошено, и следов поселения не было заметно.
Мы спустились к реке, на скорую руку разбили бивуак, приготовили дрова для костра, перекусили и разошлись. Я отправился по опушкам полянок, спугнул тройку стаек рябков и взял их с полдюжины, затем вернулся, развел костер, разделал рябков и стал готовить ужин. Валерка появился уже в сумерках и на мой вопрос об успешной охоте молча снял рюкзак и показал красивого селезня. Он сказал, что сейчас была разведка, а основную охоту он оставил на утро, приготовив парочку шалашей. Поужинали, под бок набросали лапника и, укрывшись плащами, вырубились.

Рано утром, попив чайку, Валерка спешно пошел на плёсы ожидать прилета уток, а я на поляны, ориентируясь на утреннюю перекличку рябков. Поохотившись пару часов, решил вернуться берегом реки, рассчитывая попутно подстрелить и селезня. Тихо пробираясь по кустам ивняка и черемухи, я ожидал где-нибудь на воде увидеть отдыхающую стайку птиц, но пока не везло, а Валерка выстрелил уже раз шесть. Вот дорогу мне преградила старица, а сквозь кусты просвечивала неплохая заводинка. Мне показалось, что там покрякивает селезень. Осторожно пошел вдоль старицы, ища отмель или лежащее дерево для перехода на островок. Вода была мутная, палкой я определил, что даже у берега глубина около полуметра. Мои полусапожки явно не годились для перехода вброд.

Впереди русло сузилось до полутора метров, а посередине лежало бревно. Я тихо подошел к воде, примерился и шагнул вперед, стараясь наступить на топляк… О, боже! Топляк качнулся и резко пошел вправо. Потеряв равновесие, я поскользнулся и бухнулся мягким местом в воду. Смех да и только! Сижу в холодной воде, в одной руке - ружье, в другой - сук, сам промок до подмышек.
Кое-как выбрался на берег, на полянке скинул сапоги, стянул и отжал брюки, носки, быстро оделся и быстрым шагом пошел к стоянке. Развел большой костер (благо дров было достаточно) и начал сушить на перекладине и сучках верхнюю одежду, носки и обувь, рассчитывая, что трусы и майка высохнут на мне.
Валерка пришел быстро, заставил меня надеть его телогрейку, выслушал мой рассказ, помог сушить одежду, и, сказав, что пойдет посмотреть, что там, ушел. Через какое-то время раздались выстрелы. Один, второй, третий… Жду… Появляется грязный Валерка, садится у костра, закуривает:

- Взял заразу! Вывозился пока вытащил… Давай сушиться и пойдем разделывать.
Так и сделали. Щука была длинной, причем голова составляла треть от туловища. На спине - ворс высотой около сантиметра, в кишках пусто. Голову рыбине отрубили на месте, а туловище разделили на две части, привязали к двум березкам, сделав легкие волокуши. Весь обратный путь до мотоцикла гадали: сколько же лет этому монстру, чем она питалась, как и где охотилась. Общее мнение было таково: в старице она отдыхала, а охотилась на свободной воде на все, что движется. Наши хлопоты с рыбой оказались напрасными: ее мясо даже после трехчасовой варки оставалось жестким, как резина. Мы сдали щуку в приют для домашних животных. Там её приняли с благодарностью, как в той пословице: на безрыбье и рак рыба.