Начальная военная подготовка и моя жизнь в Белорецке

Напомню, что во время так называемой перестройки была провозглашена политика «оборонительной достаточности», и в декабре 1988 года объявили об односторонних мерах по сокращению советских Вооружённых Сил. Их общая численность была сокращена на 500 тысяч человек (12%). Советские военные контингенты в Центральной Европе опять же в одностороннем порядке были уменьшены на 50 тысяч человек, шесть танковых дивизий (около двух тысяч танков) были выведены из ГДР, Венгрии, Чехословакии и расформированы. Внутри страны число танков было сокращено на 10 тысяч, артиллерийских систем — на 8 с половиной тысяч, боевых самолётов — на 820. Было выведено 75% советских войск из Монголии, численность войск на Дальнем Востоке (противостоявших КНР) была уменьшена на 120 тысяч человек. Стоит ли говорить, что все военные, вернувшиеся в страну в то непростое время, должны были где-то жить и работать.

После демобилизации мне и моей семье на постоянное место жительства можно было отправиться на Украину (в города Винницу или в Киев), в Ульяновск, Самару или Рязань. Оставаться жить на Украине спустя год после аварии на Чернобыльской АЭС нам не захотелось. А города центральной России были настолько переполнены кадровыми офицерами запаса, что ждать предоставления государственной квартиры там нужно было от 3 до 5 лет. Мы с супругой решили ехать в Белорецк, где жили мои друзья по службе в Забайкалье.
К тому времени дочь после школы поступила в Улан-Удинский государственный университет, а сын окончил 3-й класс. Самому мне шёл 46-й год. Полный сил и энергии я приехал в Башкирию, чтобы определиться с новой работой и потом перевезти сюда семью.
Встретился со своими товарищами, мы съездили в Татлы, встретились с руководством УиР Спецстроя Министерства обороны СССР. Там обещали взять на работу и через пару недель предоставить квартиру. Взвесив все за и против, я отказался жить и работать за колючей проволокой.
В Белорецке я познакомился с военкомом Н.А. Поляковым, объяснил ему ситуацию, он предложил съездить в горисполком, познакомиться с председателем В.Д Никитиным, после разговора с которым мы отправились в Белорецкий металлургический техникум.
Совсем недавно назначенный директором учебного заведения Н.И. Лукин стал показывать нам какие-то бумаги, но Николай Александрович сказал, что с документами разберемся потом:
- Вот вам преподаватель начальной военной подготовки – майор Владимир Петрович Данилюк. Завтра создайте комиссию, подготовьте приказ о назначении и передайте ему материально-техническую базу стрелкового и учебного оружия.
Замечу, что к тому времени в техникуме уже несколько лет отсутствовала военная подготовка студентов. Всё нужно было налаживать заново.
Тут же решился вопрос с предоставлением мне комнаты в общежитии техникума. Поселившись там, я занялся делом: составил план по ремонту учебной базы. Нужно было обновить устаревшие (морально, физически и политически) наглядные пособия, оформить и отремонтировать кабинет. Класс был совмещен с оружейной комнатой, где стояли шкафы со множеством противогазов, санитарных сумок, малых сапёрных лопаток, макетов АКМ. По приказу начальника разрешительной системы МВД А.И. Бочарова нужно было срочно ставить железные решетки на окна, а входные двери обить железом. В стрелковом тире на цокольном этаже облетела штукатурка на наружной стене, пулеуловительная перегородка обрушилась. Требовался ремонт. К тому же отсутствовали единая полоса препятствий и площадка для строевой подготовки, а также спортивный городок. Кабинет НВП нужно было сделать до сентября, а со всем остальным можно потерпеть до следующего года.
Времени на раскачку не было, летние месяцы пролетают быстро. И вот я, вооружившись чертежами, отправился на приём к директору Белорецкого металлургического комбината В.А. Кулеше. Чтобы сделать в техникуме оружейную комнату и тир, требовались листовое железо, огромные решётки на окна, железная плита на пулезащитную стену, а также сварные элементы на полосу препятствий из труб соответствующего диаметра и тавра. Отразив всё необходимое в своих бумагах, я передал их В.С. Емченко, главному инженеру БМК, который присутствовал при нашем разговоре.
Замечу, что всю намеченную работу нам с помощью комбината удалось сделать к сентябрю 1989 года. Но для того, чтобы студенты могли получать и теоретические, и практические знания по военному делу, совершенствоваться и делать разные ремонты нужно было постоянно.

Конечно, я делал всё, что в моих силах, но по-прежнему главным оставался вопрос квартиры для семьи. Девять раз супруга с детьми переезжали по месту моей службы из одного гарнизона в другой, меняя города и регионы нашей огромной страны: Средняя Азия, Байконур, Державинка, Южный Урал, Красноярск-26, Чита-46, Оловянная, Даросун и ПГТ Чунский.
Председатель горисполкома В.Д. Никитин сообщил, что каждый понедельник заседает квартирная комиссия, на которой я должен присутствовать, чтобы получить жилье в строящемся доме № 53 на улице Крупской. В октябре я получил спецуведомление от Минобороны с сообщением, что мне, прослужившему в Вооруженных Силах СССР 26 календарных лет и уволенному в запас 12 августа 1987 года, в течение 3 месяцев (в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 13 июня 1975 года) должны предоставить квартиру. С этим документом ознакомились все, от кого зависело распределение жилья в доме. Но ждать пришлось не три, даже не шесть месяцев, а целый год. Только 1 июля 1988 года я получил 3-комнатную квартиру и поехал за семьёй и вещами в гарнизон Чунский (Иркутская область).
За многолетнюю службу и работу моей супруги Риммы в военной части нам дали семейную путёвку в Юрмалу. Отдохнув на море, мы наконец-то могли отправиться в Башкирию, в Белорецк. Здесь получили свои контейнеры с вещами, расставили в квартире всё по своим местам. Дочь уехала в Улан-Уде на учёбу, сына мы определили в школу № 14, а Римма устроилась на работу в Госстрах. Всё встало на свои места.

Своей работой я был поглощён на сто процентов. Сам ремонтировал, изобретал и делал всё, что мог.
Надо было разобраться со стрелковым и учебным оружием. В техникуме числилось: две малокалиберные винтовки ТОЗ-8, две – ТОЗ-12, две биатлонные винтовки БИ-2, пять учебных автоматов Калашникова разных моделей со складными прикладами, магазин от АК с 30 учебными патронами, учебные противотанковые мины, противопехотные гранаты, сигнальные ракеты, дымовые шашки и взрывпакеты. Потом сюда добавились от 15 до 25 тысяч патронов, которые я получил бесплатно от военкомата.
В цокольном помещении общежития техникума располагался и городской штаб ГО и ЧС. В 1989 году я был назначен начальником этого штаба. К имуществу, отписанному по ГО и ЧС, причислялись пара санитарных носилок, пять действующих аппаратов КиП-2, пять подушек и камер спасения на воде, аптечки санитарные от оружия массового поражения.
Всё учебное оружие мы привели в надлежащий вид, следили за ним и хранили как положено. Замечу, что в те годы вместе с военкомом Поляковым мы проводили много совместных учений. Тогда вышел приказ министра обороны СССР Язова и председателя Госкомитета по народному образованию Ягодина об обеспечении преподавателей НВП, офицеров запаса военной формой. Таким образом, 26 лет жизни я носил военную форму, служа Отечеству в Вооруженных Силах, а потом еще 21 год – будучи преподавателем в металлургическом техникуме. Почти полвека я оставался верен форме офицера своей страны. На мой взгляд, такой приказ Язова был последним из того, что он смог сделать для сохранения престижа армии в разваливающемся тогда государстве.

Теперь кратко о том, как мне приходилось эти годы воспитывать будущих воинов. Когда я заступил на должность преподавателя, мой предмет назывался НВП – начальная военная подготовка. Потом были: ДВП – допризывная военная подготовка и ОБЖ - основы безопасности жизнедеятельности. Заметьте, подготовка исчезла. Ушли настоящие министры обороны, люди военные. На их место пришли гражданские.
Потом урок стал называться ОВС – основы военной службы. В программу кое-что вернули, с этим мы и работали. Урок начинался с доклада старосты группы о готовности к занятиям. Потом я давал информацию о положении дел в государстве и Вооруженных Силах. Далее шла теория: военные реформы от Ивана Грозного и Петра Великого до сегодняшних дней. Рассказывал о Днях воинской славы России, о новой военной присяге, об изменениях в описании боевого знамени воинской части, о видах Вооруженных Сил (было пять – стало три), о родах войск (было 13 – стало 7). Рассказывал, что знал, о боевой технике и вооружении, о реформированных в новой России воинских уставах и званиях.
На практических занятиях была стрелковая подготовка. Капитальный ремонт тира мы проводили вместе со студентами. Длина нашего тира 500 метров, ширина – 2,5 метра. Из блоков мы сделали паулезащитную стену, прибили на нее деревянный щит, а сверху – железный лист толщиной 10 мм. Стреляли из малокалиберных винтовок. Стандартные упражнения: 8 патронов, три – пробных и пять – в зачет. Занятия проходили в 24 группах: у юношей (РМО и МЭО) и в смешанных (МТ и ОМД). Получалось, что каждый рабочий день у меня было 3-4 пары занятий, на которые требовалось от 800 до тысячи патронов. За учебный год их количество достигало 22-25 тысяч штук.
Были установлены жёсткие правила: преподаватель на стрелковом рубеже, остальные – в комнате на видимом расстоянии изучают автомат Калашникова и тренируются в неполной сборке-разборке. При 6-дневной рабочей неделе мы через день стреляли, в другие три дня проводили прикладную физподготовку – марш-броски на три с половиной, семь и десять километров с выкладкой (автомат, противогаз, сапёрная лопатка) и преодоление полосы препятствий. И это всё в дополнение к теории.
Ежегодно в мае юноши, студенты 3-х курсов, в районе села Серменево выполняли стрельбу из АК девятью патронами 7,62 мм, а с 1996 года – из автомата патронами 5,45 мм. Учебные стрельбы проводились под чётким руководством военных комиссаров Полякова, Авдеева, Ахунова, Балтинского, Маняпова, Саяхова, а непосредственно отвечали за стрельбы – начальники 2-го отдела Третьяков, Давлетшин, Исаев и Захаров. По приказу директора техникума Г.В. Ткаченко, а потом В.Я. Васильева я отвечал за перевозку студентов до места и обратно, построение на огневом рубеже, очередность и правильность выполнения стрельбы. Помогали на стрельбах преподаватель В.Н. Апанасенко и фельдшер Н.Е. Кузнецова. В техникуме действовала секция пулевой стрельбы, но в 1996 году в связи с событиями на Северном Кавказе всё стрелковое учебное оружие из учебных заведений было изъято. Те, кто хотел продолжать занятия, стали посещать городской тир, где тренером работал А.А. Посаженников (крепкого ему здоровья).

Пятисуточные полевые учебные сборы со студентами проводились для того, чтобы научить парней выполнять распорядок дня военных частей – от подъема до отбоя, с определённым временем для принятия пищи, обязательным соблюдением личной гигиены, заправкой постелей, уборкой помещений, физзарядкой, учебной программой.
Сюда входила и строевая подготовка (учились ходить строем: одиночно, в составе отделения, взвода, роты), а также строевые приёмы с оружием, маршброски. Были и тактические занятия с помощниками – офицерами запаса или прапорщиками. В этом случае более ста студентов делили на два взвода: оборона и наступление. Юноши были одеты в настоящую хлопчатобумажную военную форму образца 1941 года с фуражкой и ремнём (более ста комплектов подарил техникуму начальник ГО и ЧС Белорецка полковник И.М. Алсынбаев). Для проведения тактических занятий военкомы выдавали сигнальные ракеты, взрывпакеты, дымовые шашки.

Владимир ДАНИЛЮК.
Фото из личного архива.
Продолжение следует.

Ещё больше новостей – на нашем канале. Читайте нас в Телеграм Газета «Белорецкий рабочий» https://t.me/belrab