Ну где ты была?!

Самый большой детский страх — это когда мама потерялась. Оставила тебя дома сидеть, сказала: «Я скоро вернусь, я в магазин». И вот уже вечер, а мамы всё нет. И фонари уже зажглись, и темнеет на улице, а мамы нет!
И не объяснишь же ребенку, что в магазине очередь была, а ты два раза туда вставала, потому что перестройка и всё такое. А потом еще подружку встретила, заболталась с ней, как это у женщин бывает. А дома зареванное чадо икает и всхлипывает: «Я думал, что тебя украли!»
Было такое? У еня — да. Самый большой мой детский страх — это «маму украли». Поэтому сама, став мамой, я вот эти моменты исключила полностью. Я никогда не оставляла сына дома одного, уходя в магазин. Я ни разу не теряла его в больших магазинах, и вот этого страха - потерять маму — у него попросту не было. Никогда.

Сейчас сыну 18. Взрослый, самостоятельный мужик с бородой. Ну, как с бородой… Если неделю бриться не будет — вылитый Бармалей.
Вчера вернулся домой ночью и сразу спать пошел. Муж тоже что-то себя плохо чувствовал и рано спать лег. И в час ночи меня осенило: а кто с собакой-то гулять будет? Мужики все спят. Не будить же? Оделась, взяла собаку, ушла с ней подальше от дома и хожу такая, гуляю.
Ну, сколько я там с ней гуляла? Полчаса. Возвращаюсь к подъезду, а там Дюша мечется. Нарядный, как скаут: в трусах, в тапочках и в пуховике на голое тело.
- Что, - говорю, - совесть проснулась, да? — и улыбаюсь с сарказмом.
А потом смотрю: на Дюше лица-то нет. Лицо вот такое, будто сегодня Брежнев умер и группа «Битлз» развалилась.
— Ты! — кричит. — Ты! Ты, блин… Ты где была? Тебя сорок минут уже нет! Я тут бегал и орал… Ты слышала?
— Не-а, — говорю. — У меня наушники, а в них грустная музыка девяностых. Про «Твоя девочка ушла». Хочешь послушать?

Он открыл рот, чтоб что-то еще мне сказать, и вдруг как обнимет. В шею носом ткнулся, ручищами волосатыми своими за шею обнял и стоит молча. Аж испугалась. Говорю:
— Ну, ты что? Ну, Дюш? Ну, куда я денусь-то? Я ж с собакой.
И он так глухо:
— Я думал, что тебя украли… Звоню, у тебя телефон почему-то недоступен, вокруг дома десять раз пробежал — нет тебя. И не отзываешься ещё. Мам, я тебя очень прошу: лучше меня буди, если надо. Я с тобой к двадцати годам весь седой буду.
Тоже его обняла. Ну, как обняла… На цыпочки встала и что-то там обняла, до чего дотянулась. В пуховик его лицом уткнулась и стою. Собака прыгает, дождь идёт, он в луже стоит в трусах и в тапочках. Маму потерял. Мой оживший детский кошмар…

А ведь этот страх бессознательный. Даже если тебе 20, 30, 50 лет, ты всё равно боишься за маму. Что уйдет из дома без телефона и потеряется. Что ее украдут (а ее непременно украдут, потому что она красивая). Поэтому и ругаемся на мам: «Ты почему ушла куда-то и меня не предупредила: где ты и когда вернешься?»

Берегите своих детей. Даже если это уже седые дети, и у них есть свои седые дети. Украли маму — это очень страшно. Я вчера видела.