Когда жена «на троечку»

Олечка была невероятно красивой. Такая красивая, что даже голуби, увидев её курящей на балконе, застывали в воздухе и забывали, как летать и гадить. Застынет такой. И висит. Любуется.
И умная была тоже. Весьма перспективный и неплохо зарабатывающий врач-стоматолог. Что немаловажно и тоже вызывает уважение у голубей.
Когда Олечка в белом халатике шла по коридору своей клиники, у всех пациентов мужского пола (хоть они сперва и пришли в урологию) зубы начинали болеть и требовать немедленной починки.
У пациенток зубы тоже начинали болеть. Но от зависти.

Однако после близкого или относительно близкого знакомства с Олечкой, у всех к ней случались любовь и уважение. Поскольку человеком она была открытым, весёлым и по-настоящему добрым. Очень, очень хороша была Олечка.
Она к своим 25 годам была уже пять лет замужем. Всем тогда полагалось замуж. Чем раньше, тем лучше. Олечка волею судьбы и родителей тоже оскоромилась и вышла.
Муж Андрей был среднего качества, но не самый худший из возможных. Но… Характер у Андрюхи был жуткий. Вот не просто унылый, а злобный и желчный характер, из тех, которые часто выдаются в нагрузку к маленькому росту и остальным таким же небольшим качествам.
Само собой, такое сокровище, как Олечка, он не мог не ценить. Понятно и то, что ценил он его в рамках своего унылого злобного дискурса.
— Как я выгляжу? — спрашивала Олечка утром (все женщины зачем-то делают это, как будто им не всё равно).
— На троечку, как всегда. Смирись уже с тем, что ты страшненькая, — отвечал муж.
И отворачивался. И требовал подать еще блинов и кофе с молоком.
— У меня вчера был такой сложный случай, так вот я…
— Мне неинтересно. Лучше поди ребёнка в школу собери. И ещё кофе! — его морщинистое лицо становилась еще морщинистее.
— А пошли вечером к Петровым. Там попоём, посидим, поболтаем.
— Нечего там делать у твоих Петровых. Дураки… Мы к ним ходим, а они только и думают, как нас обмануть.
— Петровы? Им-то зачем? Они вроде как…
— Все хотят всех обмануть! Ты просто глупая. Жизни не знаешь.
Андрюша был из тех, кого все всегда хотели обмануть. А если не обмануть, то использовать. А не использовать, так подставить. А не подставить, так посмеяться…

В общем, Андрюша был такой человек, который родился в ночь с понедельника на понедельник, причем оба понедельника были пятницей тринадцатого. Когда он родился, акушерка назвала его неведомой зверушкой, закатала в бочку, бочку кинула в море…
В этой бочке он и жил до своих тридцати лет. Из бочки гундося, что мир — говно, люди - целый коллектив редисок, а Олечка уродина, дура и никому кроме него - Андрюхи - не нужна. А женившись на Олечке, Андрюха спас её от одиночества, панели, тюрьмы, сумы, психушки и прозябания… Но «все так живут». Поэтому Олечка, в очередной раз выслушав, какая она бесполезная дура, уходила на балкон курить и не замечала ни застывших в восхищении голубей, ни своего красного диплома, ни того, что она уже давно обошла Андрюшу по карьерной лестнице и по зарплате, кстати. Любовь… Така любовь.

Так бы и жила Олечка, возможно, в какой-то момент сдавшись и поверив в свою «троечку», даже став «троечкой», перейдя, как настаивал Андрюша, в поликлинику ближе к дому простым врачом. А то и вовсе уволилась бы, потому что Андрюша сетовал, что ребёнок брошен, дома грязь, и ужины недостаточно свежи и калорийны.
Но Бог всё же любит нас (или это голуби не вынесли несправедливости и нажаловались кому надо). В клинику, где Олечка работала, приехала делегация врачей из Италии делиться опытом и всё такое. И - ах!
Нет… Читатель ждёт уж рифмы адюльтер. А там просто был итальянский дедушка-профессор, который, конечно же, в Олечку влюбился, но больше как в специалиста. И позвал её на практику в город Триест. На полгодика.
— Нет! Нет! Никогда! — визжал Андрюша и швырял чашки в стену. — Ты что, плохая девочка? Да ты там только для этого нужна. Ты думаешь, тебя всерьез берут за твои мозги?.. У тебя их нет! Тебя берут туда, чтобы поиметь. Потому что баба ты видная…
— Погоди! — не поняла Олечка. — Как это видная? Ты ж говорил всегда, что страшненькая.
— Это я так говорил, чтоб ты не мнила там о себе. А так, тебя ж только за твою внешность и держат. Врач-то ты так себе. Дура потому что.
Вот тут Олечку и перемкнуло. Собрала она вещи, ребёнка и сперва - к маме, а потом - в город Триест.

Когда вернулась, Андрюша был тише воды, ниже травы. Но как раз там, в Триесте, и случилось то, чего так давно уже ждёт читатель. Правда, совсем с другим человеком. И без продолжения.
Но Олечка вдруг узнала, что с утра можно попросить кофе с молоком и блинчиков в постель и услышать: «Какая же ты красивая, умная, самая лучшая… Пойдём вечером танцевать и пить вино?..»
А что? Так можно было?
С Андрюшенькой они расстались. Тот через полгода обзавелся очередной «Олечкой», тоже, кстати, очень красивой и умной. Но нашей Олечке это было уже неинтересно. У нее была своя жизнь, в которой она была «на отлично».
А во всем виноваты кто?
Голуби…
Это я к тому, что если какой-нибудь Андрюшенька говорит вам, что вы «на троечку» — сам он на троечку. Лопаткой по башке, зарыть на грядке и забыть…