Записки командированного

После рассказов о командировках, раскрытия их значения, сути и результатов кто-то может подумать, что моя жизнь была серой и неинтересной: завод – командировка – дом. И всё… Но это вовсе не так. Была и есть моя семья, до ухода на заслуженный отдых с любимой работы было время, которое я посвящал рыбалке, охоте, отдыху на природе в кругу родных и близких и, конечно, садовые и огородные заботы. Вспоминая те времена, есть желание рассказать и про города и места, где пришлось побывать. Свободное время выкраивали и в командировках. Хочется сравнить давние поездки и одни из последних, в первой пятилетке 21 века.

Московские поездки
Их поделю на три момента. Первый – семидесятые и восьмидесятые годы, второй – девяностые и третий – начало двухтысячных.
В первом периоде работали главки и министерства, организации и предприятия. Кругом чистота и порядок, наличие товаров в магазинах. Поезда, электрички, автобусы, в которых приезжали в Москву миллионы людей за мясом, колбасой, другими продуктами, предметами, одеждой и т.д. Дефицит товаров ощущался чем дальше ты находился от центра Москвы. В крупных магазинах – «Детский мир», ГУМ, ЦУМ – иногда продавались импортные товары. В продмагах «выбрасывали» импортных кур, уток, пиво, консервы, диетические товары, сыры, заменители сахара. Если после решения основных рабочих моментов командировки пробежаться по магазинам, можно было выстоять что-нибудь в длиннющих очередях.
Сами москвичи по нашим наблюдениям жили размеренной жизнью, не задумываясь о завтрашнем дне. Они очень редко ходили в выходные дни в музеи, галереи, театры, зоопарки, на стадионы. Запомнились из того времени такие эпизоды.

1978 год. Декабрь. Часов в семь вечера три инженера из НИИ тракторосельхозмаша уговорили меня пойти с ними в Донские бани. Это была их традиция, и мне обещали, что поход доставит необычайное удовольствие.
- Неделю будешь чувствовать себя как младенец! – убеждал меня старший инженер Гаврила Иванович.
Я согласился и не пожалел. Во-первых, там была отдельная кабинка для раздевания и отдыха, во-вторых, большая моечная, небольшой бассейн и две парилки. У моих партнёров - два веника: дубовый и можжевеловый. А ещё – массажная мочалка, щётка и настой на травах для парилки.
Два раза мы сходили в парилку, где меня обработали вениками, потом окунулись в бассейне. Далее меня разложили на скамье, провели классный массаж от кончиков пальцев до макушки, обработали кожу щётками и отправили отдыхать в предбанник.
Вдруг раздались громкие возгласы, и с десяток парней на высоко поднятых руках под бравурные звуки какого-то марша и крики: «С днём рождения!» - через весь зал пронесли почти голого (завёрнутого до пояс полотенцем) мужчину, потом раскачали его и бросили в бассейн. Тут же появились еще несколько крепких парней с сумками, вручили каждому присутствующему в бане по бутылке пива и провозгласили тост: «За здоровье великого тренера!»
Как оказалось, это были наши хоккеисты, которые отмечали 60-летие знаменитого Анатолия Владимировича Тарасова. Для меня это стало настоящим событием, запомнившимся на всю жизнь…

Второй сюрприз среди будней командировки произошёл немного позднее. В министерстве мы были с коммерческим директором. Он бегал по снабженческим делам, а я – по вопросам приобретения импортного оборудования. В перерыве мы встретились в буфете, и он меня неожиданно спросил:
- Слушай, а ты бывал в Москве в концертных залах, музеях, театрах, картинных галереях?
Выслушав мой лепет об отсутствии свободного времени, он назидательно произнёс:
- А жизнь-то проходит мимо! Плюнь на всё, давай-ка сегодня вечером сходим в Кремлёвский дворец съездов, там, судя по афишам, замечательный концерт.
- А билеты? – надеясь на их отсутствие, спросил я.
- Не куплю, так попробую достать у входа с рук…
Если коротко, то билеты мы купили, причем повезло мне. Без наценки. У группы туристов. В партер.
Я впервые слушал вживую Толкунову, Кобзона, Магомаева, группу «Иванушки», «На-на» и других. По указанию Юрия Павловича в перерыве я бегом поднялся на четвертый этаж и занял очередь у одного из сотен столов по продаже деликатесов: бутербродов с красной и черной икрой, красной рыбой, сыром, соками, колой, минералкой и прочим, и прочим. Если бы я не был предупреждён заранее, то меня, наверное, кандрашка хватила бы. А мой коммерческий директор купил с собой с десяток баночек финских сыров для жены.
Но, как говорится, за всё надо платить. Уже за полночь мы добрались до своей гостиницы и были очень удивлены, увидев наши вещи у стойки администратора.
- А что вы хотите? – заявила нам размалёванная дама. – Нужно было заранее заплатить до 24 часов. Так что пеняйте на себя.
В углу холла стоял диван. Нам предложили до утра отдохнуть на нём. Мы не возражали. Проговорили полночи. Юрий Павлович рассказал про послевоенное время, сколько ребят с их двора вернулись с фронта. Жалел, что у него нет сына. И в меру приличия учил меня, как выживать в наше время. По его совету я в последующие поездки посетил театр на Таганке, Старый Арбат, Третьяковку, театр сатиры и музей обороны. И всегда его вспоминал как интеллигентнейшего и порядочного человека.

Конец 80-х и девяностые запомнились как годы бездействия, когда правительство, министерства и ведомства были в прострации и смотрели на всё спустя рукава. Под эгидой законности разрушалась экономика, за копейки проходила приватизация производств, создаваемых десятками лет, и богатств страны. Вместо плановой экономики и чётко работающих промышленных центров началось разбазаривание недр и топливно-энергетических комплексов. Акционерные общества и граждане, набравшие ваучеров, не понимающие, для чего производить и кому нужна продукция, избавлялись от рабочих рук, которым нечем было платить. Возле нефти, газа, добычи и переработки рудников, карьеров появились десятки АО, которые скупали семейные ваучеры, обещая несбыточные прибыли и проценты и оставляя народ без средств к существованию. Под лозунг Ельцина самая шустрая часть общества действовала так: хватай быстрее и сколько сможешь.

Москву я хорошо рассмотрел в середине сентября 1993 года, когда Министерством промышленности РФ был вызван на учёбу с приглашением руководителей предприятий Урала. Среди присутствующих там были знакомые: главные инженеры Миасского автозавода, Курганского радиаторного, Челябинского тракторного. Нас ознакомили с программой двухнедельных курсов, местом проведения учёбы и разместили в гостинице. Целый день дали на решение производственных задач в министерствах и ведомствах. Вот тогда я воочию увидел, во что превратилась столица. По улицам ветер гонял бумагу, пустые коробки, мусор. Подземные переходы, входы в станции метро, магазины, тротуары превратились в торговые ряды. Идешь как бы по коридору среди толпы торгашей. Везде стоят просящие милостыню, средства на операцию, ограбленные и желающие, но не имеющие возможности вернуться домой. Мошенников – пруд пруди! Напёрсточники, лотереи, лохотроны, продажа дипломов, аттестатов, документов, справок… В любом свободном месте предлагали контрафакт: дешёвые «чисто золотые» кольца, цепочки, браслеты; «импортные» духи «Шанель», «Быть может»; тени, краску для волос; «кожаные» куртки и сумки… Москва была, как большой базар. Цыгане, кавказцы, азиаты продавали всё. В транспорте - электричках, трамваях, автобусах – ходили и предлагали кто что может торгаши и побирушки. Не расслабишься! Музыканты всех мастей пытались на ходу и спеть, и сыграть что-нибудь жалостливое или душевное, переходя из вагона в вагон в одиночку или парами. А на улицах и в переходах играли ВИА.
В центре открылись десятки элитных магазинов, где цены указывали в условных единицах. Накаченные охранники не каждого допускали к товарам. Появились и бомжи. Как мужчины, так и женщины. Открыто гуртовались ночные бабочки на дорогах, у гостиниц и злачных мест. Метро было перегружено. Постоянные толпы – у эскалаторов и поездов. Помню, на перроне останавливается набитый под завязку поезд. И вдруг совсем рядом – полупустой вагон. Ура, повезло! Бегу туда, а другие пассажиры почему-то не идут. Опа! А на сиденье развалился грязный, небритый, здоровенный бомж в драной одежде, от которого шла такая вонь, что щипало в носу… Я опрометью выскочил из вагона.
Наши занятия проходили в актовом зале подмосковного Дома культуры. По 6 часов в день читали лекции министры и их заместители чермета, автопрома, машиностроения, нефтегазовой промышленности, академики и доктора наук высшей школы экономики и т.п. Они учили нас, как надо жить и работать в условиях рынка, убеждали, что всё идёт нормально, очень скоро промышленность встанет на ноги, будут средства, будут заказы: «Главная задача – сохранить производственные мощности, рабочих и специалистов, экономить матресурсы. За природными богатствами, энергетикой, газовым и нефтяным хозяйством будет установлен государственный контроль. Акционируйтесь, сохраняйте спокойствие, не допускайте беспорядков, митингов, выступлений».
За день до окончания курсов, 1 октября, занятия долго не начинались. Часов в девять перед нами выступил заместитель министра промышленности РФ А.П. Огурцов. Он объявил, что президент Борис Ельцин неделю назад своим указом, который являлся антиконституционным, отменил полномочия и распустил Верховный Совет РФ и народных депутатов. Правительство сочло действия Ельцина противозаконными и объявило импичмент президенту.
В городе возможны беспорядки и непредсказуемые события, поэтому Огурцов предложил нам срочно получить документы об окончании курсов и выехать всем домой. Что мы и сделали. О дальнейших событиях 3 и 4 октября 1993 года в Москве, которые известны ещё как расстрел Белого дома, все наверняка прекрасно знают и помнят…

Одна запоминающаяся поездка в столицу была в 2001-м году, когда наш завод пытался выжить в условиях промышленного кризиса и сохранить старые производственные связи.
На заводе «Серп и Молот» надо было попытаться заказать вагон калиброванной стали, на Люблинском ЛМЗ ознакомиться с технологией новых методов закалки пружинных сталей, а во ВНИИЖТ получить разрешение на производство пружин для железнодорожного транспорта.
На первом заводе главным инженером и начальником УМТС были белоречане. Всё решалось просто. Но я узнал, что указом президента № 721 от 1.07.1992 г. должны закрыть ряд производств (в том числе «Серп и Молот» и ЛМЗ) с целью захвата престижных территорий под новостройки. И процесс уже шёл, две третьих цехов не работали. Через несколько лет на месте заводов должны стоять новостройки Лужкова…
Тогда в Москве уже был порядок, особенно заботились о центре города. Полно новых многоэтажек. А окраины, кроме нескольких элитных посёлков для новых русских, остались в запустении. Мне рассказали, что в районе Долгопрудного и Балашихи открыли горнолыжные центры на склонах свалок, ведь высота их была несколько десятков метров, а площадь – несколько десятков гектаров. Я проезжал возле одной из них. Жуткое зрелище.

Надолго остались в памяти поездки в Белоруссию: в Минск - на тракторный, рессорный и инструментальный заводы, в Жодино – на завод карьерных самосвалов, в Витебск – на станкостроительный завод. Там выпускали первоклассную продукцию, люди были приветливые, отзывчивые, надёжные, дисциплинированные, свято хранящие память о героях войны, уважающие Россию, которая исторически была соседом и защитником.
Первая командировка состоялась летом 1984 года, когда в Минске отмечали 40-летие освобождения от фашистов.
Магазины ломились от бытовой техники, одежды, предметов первой необходимости, продовольственных товаров: свободно продавались мясные и рыбные продукты, сырокопчёные колбасы, балык, икра, кондитерские изделия, к примеру, конфеты «Птичье молоко».
Несмотря на рабочий день, люди были празднично одеты, кругом звучала музыка. До тракторного я доехал на только что открытом метро. Приятно было ехать в новеньком вагоне, названия станций объявляли на белорусском языке: Пушкинская, Немига, Кастрычницкая, Першамайская…
На заводе меня встретили, как знатного гостя: сводили в музей, представили руководству, угостили чаем с куском праздничного пирога. Потом подсказали, где и как можно посмотреть достопримечательности и отправили в гостиницу со словами: «Приходите завтра. Всё будет завтра!»
Вечером состоялся грандиозный салют. Я с удовольствием запоминал белорусские слова: перемога – победа, дзякую – спасибо, кали ласка – пожалуйста, Кастрычницкая – Октябрьская и еще десятка два обиходных, хотя все белорусы отлично говорили по-русски.
Во время командировки мне удалось осмотреть чудо деревянного зодчества – здание старого аэропорта. Это было творение настоящего мастера!
В следующую поездку (в 1989 году) по совету заводчан свободное время я посвятил местам скорби. Посетил мемориальный комплекс Хатынь. Потом съездил на проспект Машерова. Там, напротив Дворца спорта, в мае проходил праздник и розыгрыш призов. Внезапно начался ливень с градом, спасаясь от стихии, тогда у входа в метро в давке погибли 53 молодых человека. Теперь же кругом у места трагедии лежали цветы, была установлена памятная доска, подходили сюда и скорбящие родственники.
Потом прошел пешком до Острова слёз. По дороге полюбовался старым микрорайоном с готическими крышами – Троицким предместьем.
На Остров Мужества и Скорби вёл красивый мост, там стояла часовня, рядом – парящие ангелы. А на стенах высечены фамилии бойцов из Белорусии, погибших в Афгане.
Уже перед отъездом я заглянул в промтоварный магазин и увидел объявление, что товары здесь отпускаются только людям с белорусским паспортом и местной пропиской. В гостинице спросил у портье, в чем дело. Оказалось, что после раздела СССР в Белоруссию хлынули толпы прибалтов, сметая всё, что можно было унести и вывезти. А в Витебске мне рассказали, что так же поступали и турецкие строители, которые строили там жилье для военнослужащих. Не забывали грабить Белоруссию и поляки, и русские челноки. Так и получилось, что преуспевающая республика стала с трудом обеспечивать свой народ.