Записки командированного. Продолжение

Законы гор
Обычно свободное время в командировках выпадает редко. Вот какой случай произошёл со мной во время реализации проекта технического перевооружения завода. Было это летом 1979 года. Тбилисский станкозавод и НИИ металлообработки закончили изготовление для нашего завода станка для плазменной резки металла. Чтобы закрыть тему, на испытания требовался представитель заказчика. Вопрос рассматривался на уровне главного инженера М.Л. Козинского. Тогда решили одним выстрелом убить сразу двух зайцев: испытать станок и попробовать перенести срок поставки из Кутаиси с четвёртого на третий квартал автомобиля «Колхида», чтобы к августу всё иметь на заводе.
Послали в командировку меня. Собрав необходимые документы и проконсультировавшись с людьми, бывавшими в Грузии, я добрался до аэропорта Тбилиси. До города примерно 18 км, каждый час до центра ходит автобус. Сел в него, правда, удивился, что нет ни кассира, ни кассы. Поехали. Спрашиваю у соседки: где купить билет и сколько он стоит? Та, усмехнувшись, ответила:
- Цена до любой остановки три рубля… Выходя, деньги отдадите человеку, который сидит у двери.
Я присмотрелся. Точно: задняя дверь открывалась только для посадки, а передняя – для выхода пассажиров. Где мне нужно сойти, тоже подсказала соседка. Отдал мужчине трёшку и через пару минут уже был на заводе. Там начальник производства дал направление в гостиницу у железнодорожного вокзала и сказал, что испытания пройдут завтра здесь, в десять часов утра.
Сосед по номеру оказался, как он сам представился, грузинским евреем из Батуми. Он вкратце рассказал мне о городе, как себя вести с местными жителями, где можно перекусить, что посетить и посмотреть, если будет время.
Стояла ужасная жара. Днём сорок – сорок два градуса. По улице передвигался от одной сатураторной установки до другой. Немного отдыхал, выпивал стакан газировки и двигался дальше. Сразу обратил внимание, что сдачи здесь в основном не давали, и был рад, что меня предупредили об этом ещё дома, и я захватил целую горсть мелочи.
Спать мы ложились под мокрую простыню. На другой день провозились с испытаниями часа четыре, но без результата. Требовалась срочная доработка. Институтские инженеры обещали всё сделать завтра к обеду, а меня пригласили к директору завода.
После доклада, спросили, есть ли еще какие-то дела у меня в Тбилиси. Я объяснил. Все, как будто договорившись, перешли на грузинский. Послушал я минут пять, встал и пошёл на выход. Меня остановили, извинились, сказали, что они обсуждали, как помочь мне в делах.
Они решили послать со мной в Минтранс Грузии начальника УМТС, а чтобы дело выгорело, мне дали две бутылки кахетинского вина, завёрнутые в пакет.
- Да вы что! – отказывался я. – Мне никогда не приходилось давать взятку! Я всё провалю…
Удивление руководства завода было неподдельным.
- Вы что, по делам к руководству в Москву едете без подарков? – удивились все. – Это же не взятка, а дань уважения, наш обычай. Мы никогда не ездили в Москву без ящика мандаринов и вина – это же неприлично…
После дебатов решили: «подарок» вручит снабженец, остальное сделаю я сам.
Всё обошлось. И через пару часов я уже держал наряд на досрочную поставку «Колхиды» в руках. Меня подвезли до станции метро, и дальше я поехал смотреть Тбилисского море (водохранилище), находящееся, как мне показалось, выше уровня города.
Вечером сосед по номеру посоветовал завтра с утра пораньше, пока прохладно, прогуляться по проспекту Шота Руставели, посмотреть достопримечательности, а потом подняться на гору на фуникулёре. Так я и сделал. Сверху открывался чудесный вид на весь город. Да, такой панорамы освещённого полуденным солнцем Тбилиси мне никогда не приходилось видеть.
Испытания прошли успешно. От ужина в ресторане я благополучно отказался, сославшись на дела. Решил прогуляться по набережной Куры. Возвращаясь в гостиницу, удивился, как резко опустели улицы и перестал ходить общественный транспорт. По дороге зашёл перекусить в кафе. Все двери были открыты, но никого не видно. Странно…
- Ау! Есть кто-нибудь? – в ответ тишина.
Я повторил громче. Сбоку приоткрылась дверь. Оказалось, что все работники кафе смотрели телевизор. Мне сунули тарелку со вторым, стакан компота и опять скрылись за дверью. Я поел, оставил деньги и ушел.
Уже перед гостиницей увидел толпу народа на тротуаре, а на крыше «Волги» стоял маленький телевизор, и транслировался какой-то футбольный матч. В холле гостиницы тоже никого не было: ни администратора, ни портье. Я поднялся в свой номер (вдруг сосед уже пришёл). А номер открыт, на столе записка: «Я в 39-м, приходи!»
Пошёл туда, а там – работающий телевизор и человек семь зрителей, кто на стуле, кто на койках. Сосед машет рукой: бери стул и проходи. Теперь я понял, что шел финальный футбольный матч между командами «Динамо» Москва и «Динамо» Тбилиси за кубок Союза. Все присутствующие болели за местную команду. Громко реагировали на острые моменты. А когда москвичи сбили центрального нападающего, сорвав опасную атаку грузинской команды, все злобно, как мне показалось, заворчали и посмотрели в мою сторону.
Подумав, я решил ретироваться в свой номер. Мало ли что может случиться, так и по шее схлопотать недолго. Открыв окна (номер был угловой, одно смотрело на город, а другое – на улицу к вокзалу), я прилёг на койку отдохнуть. И вот в коридоре раздались рёв, вопли и радостные крики. Стало понятно, что кубок выиграла команда из Тбилиси. За окном вдруг загудели машины, электрички на вокзале. Город озарили сотни ракет и фейерверков. Это продолжалось минут пять, потом всё стихло. Облокотившись на подоконник, я наблюдал за празднующим городом. Внизу, рядом с гостиницей, собрались человек двадцать подвыпивших юнцов и стали приставать к прохожим со славянской внешностью: «Это ты сказал, что «Динамо» Тбилиси не возьмёт кубок?»
Пришёл сосед (явно навеселе) и рассказал, что после нулевого счёта были пенальти. Грузинские джигиты победили 5:4.
Утром портье подсказал мне, что лучше будет идти на вокзал, а оттуда ехать в аэропорт рейсовым автобусом, который идет по городу без остановок.
Узнал, что накануне вечером сотни фанатов ринулись на своих авто встречать победителей в аэропорт. Гаишники до утра разгребали эту пробку.
Да и утром в аэропорту творилась чехарда. Были уже задержаны несколько рейсов из-за отсутствия пассажиров. Сотрудники аэропорта были и утомлены, и обозлены. Когда в справочном бюро я спросил, прибыл ли мой рейс из Волгограда, мужчина выпучил глаза и заорал:
- Какой Волгоград? Смотри карта! У нас есть только Сталинград…
По приезде домой было решено отправить в Кутаиси Германа Давлетшина. И через неделю новая «Колхида» уже стояла на заводе, а водитель всем рассказывал, что грузинские гаишники обобрали его до нитки. Хотя он называл это немного по-другому: ободрали… По его словам, если бы завод не перечислил ему в Ставрополь денег, ему пришлось бы куковать на трассе без еды и бензина. Я посчитал, что в этом была и моя вина (ведь, в отличие от водителя, меня немного познакомили с законами гор), поэтому посодействовал в оформлении ему материальной помощи.

Машиностроители из колонии
Командировки на восток страны, хоть их было и не так много, обычно проходили нестандартно и оставались в памяти.
Первый раз в город Рубцовск Алтайского края – когда-то бывший машиностроительным центром Западной Сибири - с целью ознакомления с технологией изготовления рессор для трелёвочных тракторов, работающих в жестких условиях эксплуатации, мы поехали в командировку втроём: я, главный технолог В.Н. Бардин и заместитель начальника строящегося рессорного цеха Р.Г. Ишкильдин. С руководством ПО АТЗ была договоренность об оказании технической помощи.
Мы добрались на машине до аэропорта Челябинска, затем – перелёт до Новосибирска. А дальше – или самолётом, или поездом. В Новосибирском аэропорту нам повезло: через два часа до Рубцовска летел небольшой самолёт L-410. Мы купили билеты и заглянули в кафе у аэровокзала перекусить. Взяли несколько беляшей и по бутылочке пива. Стоим, жуём беляши. Тут подходит к нам человек с бегающим взглядом, в мятой шляпе, летнем плаще. Приподняв шляпу, говорит:
- Уважаемые товарищи, не будете ли вы так любезны угостить меня остатками пива и еды?
Повисла тишина. Кусок уже не лез в горло. Весьма кстати прозвучало объявление о посадке, и мы, оставив всё на столике, двинулись к самолёту. Так мы впервые встретились с бичом (бывшим интеллигентным человеком).
А впереди нас ждали еще более занимательные встречи.
Сразу же в гостинице, как только Рафиз Гиниятович заявил администратору о том, что нам приятно познакомиться с городом-побратимом по фильму «Вечный зов», тот позвонил куда-то и буквально через полчаса у нас в номере появились репортёры радио, теленовостей и местной газеты.
После того, как мы еле от них отбились, пришедшая директриса гостиницы ознакомила нас за полчаса с историей Рубцовска, рассказала, как часто и в каких номерах останавливались артисты, игравшие главные роли в киноэпопее, что им здесь нравилось. Нам тоже пришлось рассказать об истории Белорецка, красоте окружающих гор и всей природы; о местах, где снимались эпизоды Гражданской войны, строительства эвакуированного завода, работы тыла и последней съемки на фоне реки Белой (в фильме она называлась Громотуха).
Утром, встретившись с руководством тракторного завода, мы познакомились с производством, нам показали сборочный конвейер. Здесь же узнали, что рессоры для тракторов готовит РЗЗ (завод запчастей), находящийся в колонии строгого режима. Надо отметить, что Рубцовск буквально окружен исправительными колониями.
В течение часа нам оформили спецпропуска, а еще через полчаса мы в сопровождении технолога уже входили в контрольно-пропускной пункт колонии. При движении через последовательно расположенные решетчатые кабины с дверями мы сдали на временное хранение папки, бумаги, документы, ключи, сигареты и т.д. Нас предупредили о недопущении нарушений, потом прибором и вручную обшмонали и только с пропусками в руках мы прошли в цех. Всё время технолог дотошно объяснял нам правила поведения в колонии, где находятся люди со сроками (то ли отсидки, то ли исправления) свыше 10 лет.
Заключённые были одеты в одинаковые черные крутки, брюки, кепки, ботинки. При встрече останавливались за 3-4 шага, поворачивались лицом к проходу, здоровались, не поднимая глаз.
Зашли в инструментальную мастерскую, где находилось несколько станков, верстаки, шкафы с инструментом. Работали там три человека. Мы всё осмотрели, технолог ответил на наши вопросы, и мы вышли в цех. Вокруг всё обычно: обычный цех, обычный шум прессов и молотов, запах горелого железа и масла, вверху – два мостовых крана, внизу – транспортёры, погрузчики.
Технолог начал новый рассказ, сопровождая его движением рук, как вдруг его лицо стало испуганным.
- А где ваш третий товарищ?
Мы с Бардиным обомлели: Рафиза не было рядом. Заскочили в инструменталку… Ишкильдин с испуганным видом стоял в углу между стеллажами, окружённый тремя заключёнными. Технолог что-то крикнул, зэки отпрянули в стороны и встали по стойке смирно, сдёрнув фуражки. Тот начал гневно отчитывать рабочих.
Ишкильдин быстро подбежал к нам и, пытаясь закурить, дрожащими губами сказал, что хотел посмотреть штамп, нагнулся:
- А когда поднял голову, увидел, что зэки окружили и стеклянными глазами смотрят, не мигая, сквозь меня. Ну, думаю, каюк пришёл…
Кое-как успокоились, пошли дальше. Конечно, оборудование старое, кое-что допотопное. Но работает! Механизация слабая, от закалочных масляных ванн вентиляции нет, у печей защиты от высокой температуры тоже нет. Но люди работают. И на вопрос, тяжело ли, отвечают, что привыкли.
Мы с Бардиным подошли к рабочему, который закаливал рессорные листы в масляной ванне. На поверхности горячего масла пробегали языки пламени. Едкий дым, запах горящего масла, узкое пространство между раскалённой печью и ванной и виртуозная работа калильщика. Спрашиваем, сколько комплектов рессорных листов он делает за смену?
- Двадцать штук! – отвечает он, но, увидев, что технолог отошел на минутку в сторону, добавил: - Будет пачка чая – сделаю 25, а бутылка – 30…
Мы промолчали.
А когда возвращались, нам навстречу попался мужчина в синей одежде. Проходя мимо, заметили, что у него накрашены губы и нанесены румяна. На наш молчаливый вопрос технолог улыбнулся и сказал:
- Не удивляйтесь, это Манька…
Пока за проходной мы ждали машину, нам рассказали о том, как даже при таком контроле на зону попадают сигареты и спиртное, как в колонии работают местный магазин и стол заказов.
Как оказалось, заключенным положена заработная плата, часть которой можно тратить на личные нужды: одежду, гигиенические и письменные принадлежности, продукты. Они могут получать небольшие посылки из дома, но свидания с родственниками запрещены. При нарушении режима их лишают некоторых льгот.
На обратном пути в Барнаул, куда мы добирались поездом, опять встретили бомжей. Вагоны были допотопные: деревянные сиденья, отсутствие спальных мест и элементарных удобств, духота.
Еще больше докучали бомжи, которые ежечасно откуда-то появлялись. Неопрятные, издающие запах давно немытых тел, каждый со своей жалостливой историей, надеясь получить немного денег или еды. Основная тема историй: неверные жёны или сожительницы, которые во время их отсидки путём всевозможных обманов лишали их жилплощади. Такую же картину мы наблюдали и в Новосибирском аэропорту: милиция регулярно выгоняла бичей и бомжей, но они тут же появлялись снова, ненавязчиво пытаясь что-то получить. Только очутившись в самолёте, мы осознали, что наконец-то оказались в привычном мире.

Продолжение следует.