Под маминым крылом

Прасковья Ивановна, ухватив за крылья большую пёструю курицу, сердито окунала ту в кадку с водой. Курица душераздирающе кричала и пыталась вырваться.

Закончив купание, хозяйка сердито бросила несчастную Пеструшку на покрытый травой двор. Истошно голося, та бросилась удирать, теряя пёрышки, которые подхватывал озорной сентябрьский ветер и уносил куда-то далеко-далеко. Прасковья Ивановна подхватила тяжеленную кадку и сердито выплеснула воду на кабачки, толстыми поросятами лежавшие вдоль забора. После зашла в хату и плотно притворила за собой дверь.
Нет, Прасковья Ивановна была вовсе не злой женщиной, мучившей несчастную птицу. Просто Пеструшка решила в третий раз за лето усесться на яйца. Два поколения воспитанных ею петушков и курочек уже бродили по пыльной деревенской улице, а на дворе стоял сентябрь, и вылупившиеся цыплята просто не успели бы подрасти и погибли бы в долгую холодную зиму. Поэтому-то хозяйка и прибегла к испытанному народному средству: окунуть наседку в холодную воду.

Сидевшая на заборе кошка Маруська, хозяйская любимица, огромными золотыми глазами с философским спокойствием наблюдала за Пеструшкой.
— Вот дура-то...— рассуждала она, умывая лапкой и без того чистую мордочку, — как снесла яйцо, так и раскудахталась на весь двор. Молчала бы, глядишь —
и вывела бы своих цыплят... Вон, я молчу-молчу, а четверо котяток в сене подрастают. Скоро любимую хозяйку порадовать можно будет.
Кошка выгнула спину, зевнула, обнажив аккуратный язычок, и отправилась в сарай, где и ожидал её пушистый разномастный выводок.

На следующий день хозяйка Пеструшки отправилась в сарай в расстроенных чувствах. Погибла её любимая Маруська, нужно было достойно похоронить её, положив в могилку свежего сена. Кошка стала жертвой одной из лис, в изобилии водившихся в окрестностях деревни. Правда, она сумела вырваться из лисьих зубов и вернулась домой, чтобы последний раз увидеть любящую хозяйку перед тем, как отправиться на Радугу.

Наклонившись, чтобы выдернуть клок пахнущего дивными ароматами мягкого сена, Прасковья Ивановна увидела Пеструшку. Та сидела в изрядных размеров гнезде, распушив во все стороны перья, и довольно квохтала. Громко ругаясь, хозяйка приготовилась схватить несчастную курицу за хвост и выбросить из гнезда, но Пеструшка надулась, как шар, зашипела на хозяйку сердитой гусыней. Не ожидавшая такого отпора, Прасковья Ивановна отдернула руку, вдруг из-под перьев курицы показалась... любопытная кошачья мордочка. Одна, вторая, третья... Вскоре на свет божий с громкими криками вылезли все четыре Маруськиных котенка! Как на заказ: черный, белый, полосатый и милая трехцветная кошечка, как две капли воды похожая на покойную маму-кошку...
Теперь Прасковья Ивановна каждый день отправлялась в сарай, держа в руках ведерко с зерном для курицы и плошку с молоком для её четвероногих «цыплят».

Вскоре Пеструшка стала выводить на прогулку свой непоседливый выводок. Распушив перья, она грозно квохтала, охраняя детей, настойчиво предлагая им поклевать зерна или съесть необычайно вкусного червячка... Но малыши лишь кувыркались в траве да носились по двору, распушив крохотные хвостики-морковки.

Наступила зима. Все четверо Маруськиных малышей переселились в просторную избу Прасковьи Ивановны. А Пеструшка... Ей пришлось выделить просторную корзину под лавкой, потому что изрядно подросшие котята соглашались спать только под теплым маминым крылышком.