Судьба и Родина едины

Работая в магистрате, Пётр Иванович обратил как-то внимание на ставшего регулярно появляться солидного мужчину в темном костюме, белой рубашке с галстуком-бабочкой, в очках и со шляпой-котелком на голове. На животе у него блестела золотая цепочка карманных часов, в руке иногда был букетик цветов. Господин хорошо говорил по-польски, но с немецким языком были проблемы. И однажды, растапливая печь в одном из кабинетов магистрата, Пётр помог господину перевести просьбу немецкому чиновнику. Через некоторое время господин сам заговорил на русском языке с Петром, встретившись на улице. Представился польским коммерсантом Болеславом Янкевичем, просил называть его пан Болек. Пётр Иванович в ходе беседы понял, что пан знает о нём многое, и спросил прямо, что пану от него нужно. Тот поинтересовался, не может ли Пётр достать карту города Ровно, необходимую для его коммерческих нужд? Пётр сказал, что попробует, хотя не поверил Болеку, что карта нужна ему для коммерции. Он чувствовал в этой просьбе недоговоренность, но чтобы хоть в чем-то досадить немцам, решил карту выкрасть.

Возможность представилась на следующий день. Дождавшись, когда служащие отдела уйдут на обед, он просто зашел в пустой кабинет, снял карту со стены, сложил ее аккуратно несколько раз, засунул под рубашку, как в детстве прятал тетрадки, и спокойно вышел. Затем занялся своими обязанностями - пилил и колол дрова. Вернувшиеся после обеда сотрудники сельхозотдела, то ли не заметили исчезновения карты, то ли не придали этому значения, но шум не поднялся. Встретившись с паном Болеком и передав тому карту, Пётр не удивился желанию пана прийти к нему в гости и отметить эту сделку. К тому времени Пётр остался в квартире один, так как Саша и Фёдор в начале лета ушли искать партизан отряда Сабурова, а Серафим попал в больницу.Пан Болек пришел на квартиру Петра Ивановича, несмотря на комендантский час, вечером. С собой принес большой портфель с продуктами и бутылкой «бурячаночки» - самогонки из сахарной свеклы. Проговорили почти до утра. Пан Болек признался, что его настоящая имя Михаил Макарович Шевчук, и главной задачей Петра будет только сбор нужных сведений о положении в городе, особенно в магистрате. Пётр Иванович подписал документ о добровольном вступлении в отряд.Позже Ершов узнал, что Михаил Макарович долгие годы находился в подполье Западной Белоруссии, когда те входили в состав Польши, имел большой опыт конспиративной работы.

Первые встречи стали инструктажем по конспирации и дисциплине, способам ухода от слежки. Ершова учили собирать необходимые сведения, не выдавая себя, привлекать людей к разведывательной работе. Далее Шевчук продолжал наставлять Петра, разбирая его действия, требовал не допускать самодеятельности, не совершать необдуманных поступков, быть предельно осторожным. Так Пётр Иванович вошел в состав легендарного отряда Медведева.Начались дни, наполненные определенным смыслом. Эти будни были весьма прозаичны: занимайся привычным тебе делом, но внимательно смотри по сторонам, слушай и запоминай не только важные, новые или необычные события, но и всякие мелочи, умей их анализировать и своевременно доставлять связному. В отряд потоком потекли сведения от Шевчука, поставляемые Петром Ивановичем и другими привлеченными к этой работе.Еще одним из таких привлеченных стал Серафим Афонин. В беседах с Шевчуком Ершов охарактеризовал своего сожителя с положительной стороны и рекомендовал для привлечения к разведке. Когда Афонин вышел из больницы, Шевчук присматривался к нему недолго. Придя к ним на квартиру, провел беседу, в результате Серафим был зачислен разведчиком отряда.С тех пор их жилье стало известно многим разведчикам. Сюда стали приходить Николай Приходько, Василий Мажура, Дмитрий Лисейкин, которые подыскивали себе в Ровно жилье. Их также интересовала обстановка в городе. Постепенно они обрастали связями, каждый создавал себе группу помощников из двух-трех человек. А на квартире Ершова и Афонина постоянно бывал Михаил Шевчук. Постепенно зона разведывательной деятельности Петра Ивановича стала расширяться, пришлось ему завязывать связи на железнодорожной станции, собирать сведения о пропускной способности, проходе составов с войсками и техникой.

Как раз была в разгаре Сталинградская битва, и сведения о проходящих воинских эшелонах к фронту были крайне важны. Через Шевчука они передавались в отряд, а оттуда - в Москву. Однажды Шевчук сообщил Петру Ивановичу, что с ним хочет познакомиться представитель руководства отряда.- Прихожу по этому адресу, - рассказывал мне Петр Иванович, - стучу, как учили, открывает знакомый мне Василий Бурим. Оказывается, он был хозяином квартиры. Прохожу. Сидит Шевчук, приглашает присоединиться. Через некоторое время снова стук в дверь, входит высокий немецкий офицер, а с ним такой же высокий солдат. Первая мысль была: всё, попал! Я просто застыл на месте. Видя мое состояние, Шевчук и Бурим расхохотались: «Спокойно, Петя, это наш Грачёв!» Тот протягивает руку и тоже с улыбкой говорит: «Ну здравствуй, Петя!» Так состоялась моя встреча с легендарным разведчиком Николаем Кузнецовым. Его настоящее имя я узнал только после войны, а тогда мы все его знали по фамилии Грачёв. В солдатской форме был тоже наш разведчик Николай Струтинский. В тот вечер Николай Иванович в подробностях расспрашивал о работе магистрата, о его чиновниках. Ему нужны были детали: кто чем занимается, где обедают, какие у них привычки, кто с кем встречается и общается и т.д. Проговорили целый вечер, под конец выяснили, что оба мы с Урала. Задачу он мне поставил: продолжать наблюдение, собирать сведения о немецких штабах и учреждениях (которых в Ровно развелось множество), особенно об их руководителях. Просил обратить внимание на националистические организации.И Пётр Иванович продолжил заниматься сбором данных и передачей их Шевчуку. Его не привлекали к диверсионной работе, потому что Ершов был очень ценным информатором. Хотя однажды Шевчук решил задействовал лётчика в очень рискованной операции.

В отряде стало известно о приезде в Ровно рейхсминистра восточных земель Альфреда Розенберга. Шевчук запросил у руководства разрешение уничтожить одного из руководителей Германии. Разрешение было получено, но времени на подготовку осталось мало, тогда Шевчук решил сделать это вместе с Ершовым. Набрав спиртного и закусок, накануне вечером они появились у знакомых Шевчуку девушек, работавших в больнице медсестрами, на квартире, которая находилась доме на улице, ведущей к рейхскомиссариату. Шевчук предполагал, что Розенберга повезут с вокзала в рейхскомиссариат и намеревался во время проезда машины сбросить с балкона на дорогу бомбу, заложенную в патефон. Не посвящая девушек в детали операции, они устроили вечеринку в квартире знакомых, ночевали там, а утром, когда медсёстры ушли на работу, стали ждать проезда кортежа. Томительно тянулись минуты и часы ожидания, но Розенберг так и не появился. Как стало известно впоследствии, он принял Эриха Коха прямо в вагоне, провел совещание и отбыл в Винницу. Рассказывая это, Петр Иванович говорил, что только потом понял, что живыми они бы не остались. Либо погибли при взрыве бомбы, либо их пристрелили бы на том балконе, ведь уйти из дома у них не было шансов.

Главной задачей группы, в которую входил Пётр, была разведка и обеспечение деятельности Н.И. Кузнецова, который на улицах Ровно, прямо в центре города, расстрелял в упор нескольких высших немецких офицеров, а потом бесследно исчез. Группа Кузнецова умудрилась выкрасть командующего Восточными войсками генерала фон Ильгина, который затем был переправлен в Москву. Среди немецких офицеров и должностных чинов царила паника, но они ничего не могли поделать с нашими разведчиками.

Это бойцы отряда Медведева сообщали в Москву о подготовке немцев к битве на Курской дуге, о разработке немцами нового оружия – ракет ФАУ, о ставке Гитлера в Виннице и планируемом теракте против руководителей государств-союзников во время Тегеранской конференции.В Москву потоком шла самая разнообразная разведывательная информации. Действия группы разведчика Кузнецова переполошили немецкое руководство. Активизировались службы безопасности, гестапо, карательные отряды, украинские националисты – все кинулись на поиски русских диверсантов. Стали проводиться переписи проживающих в Ровно. На учет брали появившихся в городе людей, шли повальные облавы и обыски, что стало приводить к провалам нелегальных квартир. Под подозрение попала и квартира Ершова. Шевчук сообщил Петру Ивановичу, чтобы они с Афониным приостановили разведку и были готовы уйти в отряд.

Через несколько дней Шевчук предупредил Ершова, чтобы они с Афониным в определенное время в разных точках города ожидали крытый грузовик и быстро садились в кузов. В обеденный перерыв Пётр Иванович вышел за пределы магистрата, прошелся немного, свернул в переулок и закурил в ожидании машины. Буквально через несколько минут подъехал крытый грузовик, Пётр Иванович нырнул в кузов под брезентовый полог. Там разглядел Шевчука, Мажуру, Лисейкина и незнакомого ему мальчика лет двенадцати-тринадцати. Через окошечко он увидел Кузнецова, сидящего в офицерской форме в кабине. Вскоре машина снова остановилась, в кузов сели Афонин и еще два незнакомых Петру человека. Машина после проверки документов на выезде из города, помчалась по шоссе в неизвестном им направлении. Это потом все узнали, что отряд «Победители» располагался в Сарненских лесах в 120 километрах от Ровно, возле села Рудня Бобровская. Только отъехали от города, как машина вдруг остановилась, снаружи послышался немецкий говор. Николай Иванович с кем-то говорил по-немецки. Сидящие в кузове напряглись, Шевчук скомандовал: «Приготовиться!» Но машина тронулась, свернула с шоссе на грунтовую дорогу и забуксовала. Мотор ревел, колеса вращались, машина зарывалась в грунт. Разведчики собирались было выпрыгнуть из кузова и подтолкнуть её, но услышали немецкую команду и увидели, как несколько немецких солдат подбежали к машине и, навалившись, вытолкали ее на сухое место. Кузнецов, открыв кабину, стоял на подножке и говорил что-то немецкому офицеру. В конце разговора они прокричали друг другу: «Хайль!» Машина тронулась, переехав вброд речушку, снова выехала на шоссе, продолжая путь. В кузове все вздохнули с облегчением, а Кузнецов повернулся к окошечку и подмигнул всем. Афонин, ничего еще не знавший про разведчика, тихо спросил Петра, чего это немец подмигивает. Шевчук с Петром рассмеялись и сказали, что, наверное, немец им попался веселый. Примерно через час езды машина свернула с шоссе на проселочную дорогу и углубилась в лес. Проехав немного, остановились. Шевчук весело крикнул: «Все, ребята, приехали!» - и скомандовал всем сойти на землю. Вместе с ними вышел из кабины и немец, отчего у Афонина на лице появилось изумление. Тут только Пётр и разъяснил Серафиму, кто такой этот Пауль Зиберт.Машина, развернувшись, уехала обратно в Ровно, а Николай Иванович, одетый в форму немецкого офицера, с плащ-палаткой на плечах и немецким автоматом на груди, быстро пошел по тропинке, все остальные цепочкой за ним. Шли долго, почти не разговаривали, попадавшиеся села обходили стороной. Наконец пришли на «маяк», где их встретила группа партизан для сопровождения в отряд.

Хотя отряд Медведева был создан разведуправлением НКВД как диверсионно-разведывательный, состоял он из подготовленных чекистов и подчинялся ему. За время пребывания в тылу врага отряд вырос за счет бежавших из плена советских воинов и патриотов из местного населения, стал вести партизанскую войну с немецкими карателями, украинскими бандитам, помогать селянам в их сопротивлении оккупантам. Во всех отчетах и документах они стали называться партизанским отрядом Медведева, а составу назначили статус партизан Великой Отечественной войны.От «маяка» до расположения отряда шли в ночной тьме лесом, обходя хутора. В отряд пришли под утро, там всех распределили по подразделениям. Пётр Иванович с Мажурой, Афониным и Лисейкиным были направлены в разведку. Позже Пётр Ершов рассказывал: «Когда я улегся в партизанском шалаше на постель из веток и сена, с меня спало все напряжение, привычное с момента попадания в плен. Вспомнился дом, ночевки на покосе, мать. На душе стало спокойно. Я заснул и спал без сновидений».

Вячеслав НИКИТИН

Фото с сайта «Википедия».