Закон природы

Молодая глухарка Кэт, поблескивая тёмными глазками-бусинками, ужасно волновалась. Мало того, что сегодня где-то на вершине скалы всю ночь орал филин, ища потерянную шубу, и не дал ей нормально подремать, так еще в середине дня в небе появился ястреб и часа два кружил в безоблачной синеве, высматривая что-нибудь живое, во что могут вонзиться его острые и мощные когти.
Дело в том, что подходил срок, когда из яиц, которые она насиживала уже три недели, должны были вылупиться птенчики. Она уже ощущала шевеление внутри некоторых яиц и боялась за своих будущих младенцев, поскольку у неё это было в первый раз.
Неделю назад на кормёжке она встретила у родника свою сестрёнку Бэт, уютное гнёздышко которой находилось в глухих зарослях мелкого осинника, под небольшой ёлочкой. По хмурому виду сестры поняла, что с её потомством случилось несчастье.
Сколько опасностей подстерегают беззащитную самку, сидящую в гнезде, если бы вы только знали! Это и лисы, и волки, и куницы, которые не прочь полакомиться беззащитной птицей, а если не удастся, то кладкой крупных рыжеватых в крапинку яиц. Опасные соседи для курочки, вынужденной слетать с гнезда на кормёжку, это филин ночью, а днем ястреб-тетеревятник. Ещё есть проворные горностаи и ласки, также большие любители вкусных яиц и сочных птенчиков.

Первое потомство для молодой неопытной глухарки – это серьёзное испытание, и нам понятно её беспокойство. Способности и инстинкты, позволяющие ей честно выполнять обязанности взрослой, осторожной таёжной птицы, были заложены в её сути опытом многих поколений. Для защиты от хищников гнездо она оборудовала на небольшом выступе в середине скалы, густо поросшем чилижником, а с боков и сверху её практически невозможно было заметить и подкрасться. Снизу - и подавно. Инстинктивно она знала, когда нужно поворачивать яйца, чтобы они равномерно прогревались от тепла её тела, на какое время можно отлучиться от кладки, только чтобы яйца с будущими птенчиками не подстыли.
Наконец, она почувствовала, что сегодня наступил решающий день, была начеку, а когда под ней раздался слабый стук, а затем треск, самочка осторожно, стараясь не наступить на яйца, поднялась и заглянула в гнездо. Так и есть! Одно крупное яйцо по цвету несколько темнее других было с дырочкой, внутри шевелился жёлтенький носик, а у двух других яиц появились трещины. Кэт присела со всей осторожностью, стараясь, чтобы тяжесть её тела не давила на яйца. Через некоторое время полностью вылупившийся мокренький глухарёнок уже копошился в гнезде. Скоро их стало трое, а к вечеру уже восемь птенчиков, забравшись между распущенными крыльями и теплым телом матери, старались поуютней угнездиться.

Млея от счастья, Кэт простояла на полусогнутых ногах всю ночь, стараясь не тревожить малышей. Утренняя сырость заставляла птенцов теснее прижиматься друг к другу и матери, поэтому они постоянно копошились, то налезая друг на друга, то сваливаясь снова.
Когда утреннее яркое светило поднялось над горизонтом, утомлённая Кэт, греясь в его тёплых лучах, задремала. Проснулась она от того, что самый шустренький птенчик, очевидно, проголодавшись, взобрался на край гнезда и, стоя уже на окрепших ножках, пытался что-то склюнуть с материнского клюва. Рыжевато-зелёный комочек с тремя тёмно-коричневыми полосками вдоль спинки вытягивал шейку и, поблёскивая кругленькими глазёнками, требовательно попискивал. Кэт приподнялась, клювом осторожно столкнула несмышлёныша в гнездо и задумалась. Материнский инстинкт говорил ей, что птенчикам жарко, их надо напоить и накормить, а голос разума предупреждал, что сначала их нужно научить некоторым премудростям жизни. Глядя с умилением, как её желторотики под лучами светила начали учащённо дышать, широко раскрывая свои клювики, она решилась. Выглянув из зарослей кустарника и убедившись в отсутствии опасности в воздухе и на земле, она нежным воркованием позвала малышей из гнезда.
Спуск вниз по склону прошёл вполне благополучно, если не считать того, что половина малышей преодолела этот путь кубарем. Доведя семью до первой лужицы с водой, она напоила малышей, которые проделали эту процедуру, как будто не раз уже опускали клювики в воду, набирали её и, задрав головку, проглатывали. Не обошлось, конечно, без купания, но день был жаркий, и намокшие птенчики быстро обсыхали. После этого Кэт с удовольствием напилась сама, вывела малышей на укромную лужайку и принялась за обучение.

Это у людей проходит несколько месяцев прежде, чем малыши научатся сидеть, стоять, держать ложку, кружку, кушать то, что дадут родители. Проходит год, пока ребёнок начнёт самостоятельно передвигаться. И еще несколько лет, чтобы он познал основы жизни, быта и поведения. У птиц всё по-другому: за несколько дней птенец должен освоить условия выживания. Если плохо учиться, то быстро можешь расстаться со своей молодой жизнью. Поэтому Кэт показала птенцам, как и где нужно искать и добывать корм, как себя вести по материнским сигналам при опасности, как прятаться от врагов, как передвигаться. То есть всему, что им сейчас было необходимо. При этом нужно было оберегать малышей от опасности, следить, чтобы они не застряли и не заблудились между кустами, поощрять примерных и наказывать виноватых. Забот было так много, что вечером после этих учений Кэт была, что называется, без «задних» ног.

Утром, после высыхания росы, она выводила малышню на кормёжку, затем - в укромные места на отдых, чередуя это с обучением. Глухарята были смышлёными, всё схватывали на лету, но особо выделялся Крэк - малыш с более тёмным окрасом. Он всегда первым пристраивался в хвост матери при передвижениях, сразу научился ловить паучков, гусениц, жучков, червячков и прочую живность, лучше всех маскировался в траве.
Это, кстати, была любопытнейшая картина, когда после предупреждающего возгласа матери малыши моментально растворялись в траве. Одни падали там, где их застал сигнал тревоги, другие успевали забиться или нырнуть под любое укрытие, распластывались на земле, закрывали глаза и притворялись мёртвыми. И «оживить» их мог только голос матери. Если опасность была близка, например, когда однажды мирно шествующую семью атаковала лиса (при одном этом воспоминании у Кэт дыбом поднимались перья), серенькая глухарка изобразила раненую птицу: громко крича и волоча одно крыло, она буквально перед пастью зверя то вспархивала, то бежала по земле, всячески пытаясь отвести опасность от потомства. Жертвуя собой, увёртываясь от острых зубов хищницы, она выполнила жизненный закон, заложенный природой. Тысячелетний инстинкт существования жизни на земле: ценою своей жизни спасать детёнышей. Мать отводит опасность от птенцов, а они, тесно прижавшись к земле, ждут её. И если мать не вернётся, то эти крошечные комочки скорее всего погибнут. Пока птенцы не стали на крыло, то есть научились летать, а на это природой заложен месячный срок, Кэт постоянно приходилось жертвовать собой: опасность подстерегала её и семью со всех сторон. Это были не только хищные звери и птицы, но и человек. И даже домашние животные в лесу.

Птенцы росли буквально на глазах, набирались сил, но их осталось пятеро. И когда они научились перепархивать и прятаться в ветвях деревьев, устраиваясь там на ночь, мать наконец-то могла вздохнуть спокойно. Погода была прекрасная, ягод было полно: земляника, черника, костяника по россыпям и вершине хребта водились в изобилии. Семья большую часть светового дня жировала на ягодниках, птенцы матерели и к осени по размерам сравнились с матерью. Но стая не распадалась: они вместе кормились, устраивались на ночлег, рассаживаясь на нескольких деревьях.

По осени все вылетали на кормёжку в рябинники, на свежую отаву по лесным полянам, затем - в осинники, а с наступлением первых заморозков - на дозревшую хвою лиственниц. Молодые самцы, ставшие намного крупнее матери, уже стали самоустраняться от её опеки, но самочки держались вместе.

Выполнившая свой материнский долг, глухарка старалась охранять молодняк, находясь всё время начеку, с тревогой ожидая весну, когда семья окончательно распадётся, и каждый её член начнёт самостоятельную жизнь. К весне, оставшись одна, Кэт будет с нетерпением ожидать той поры, когда настанет время нового продолжения рода. И повторится жизненный цикл. Таков закон природы.