Наверное, это старость

Один товарищ вообще удивил. Я ему: «С седьмым ноября!» Он: «А что за праздник на дворе?»
Впрочем, чему удивляться? Ему всего 23… Он не сидел на плечах своего отца во время демонстраций, не махал красным флажком, не гордился страной победившего социализма, не был октябрёнком, пионером, комсомольцем, не собирал металлолом, макулатуру, не вёл Ленинскую тетрадь, куда каждый советский школьник записывал свои добрые поступки… А ещё он не стоял в длиннющих очередях, зажав в ладошке талончик на сахар. Не играл в войну во дворе с другими мальчишками, где перед игрой все шумно делились на русских и немцев. Причем все хотели быть непременно русскими, потому что они - русские - по неизменному сценарию игры должны были только побеждать. Он не бегал поглазеть на пасхальную службу, умело и хитро пробираясь сквозь кордоны милиции, выставленной, чтобы не пускать людей в церковь. Он не ловил вражеские радиостанции по ночам, пытаясь уловить едва слышимые фразы сквозь мощную советскую глушилку. Он не рассказывал анекдоты про Брежнева, озираясь по сторонам, чтобы его не услышали взрослые. Он не испытывал детского счастья, когда на Новый год каждый советский ребенок получал подарок, и в нем были конфеты «Мишка на севере», две мандаринки и несколько ирисок.
Он не записывал на магнитофон концерты подпольных рок-групп, отдавая ушлому соседу по дому мятый советский рубль, который выклянчил у папы-волочильщика (а сосед, кстати, лихо зарабатывал, распространяя полузапрещенный рок)… Он даже не знает, как выглядел советский магнитофон и кассеты со страшно пожёванной плёнкой!
Он родился в эпоху сотовой связи. Его папа не стоял на морозе под окнами роддома, ожидая увидеть облик жены в больничном халатике. Его мама просто позвонила супругу по мобильнику и сообщила, что у них мальчик, сняла его на видео и сделала несколько кадров, отправив новоиспечённому папаше mms-ской.
Он не влюблялся в девчонок с косичками, которые играли во дворе «в резинку». Ему незнакомо ощущение восторга, когда, преодолев дикое смущение, ты приглашаешь какую-нибудь Наташку на первый в своей жизни танец во время школьной дискотеки. При этом страшно потеют ладошки, и ты не знаешь, о чем говорить с девчонкой, которая нравилась тебе ещё с пятого класса. Просто переминаешься с ноги на ногу и сопишь в её макушку.
У молодых нынче всё проще! Они уже в детстве говорят друг с другом о вещах, о которых люди советской эпохи даже думать стеснялись.
А мой знакомый не служил в армии и не знает, как радостно возвращаться домой после двухлетней разлуки. Он не окунался в море эмоций, выходя из плацкартного вагона на вокзале с названием родного города. А потом - слёзы радости мамы, жареные пирожки с картошкой, о которых мечтал два года, баня, свежий веник, стопка водки и долгий-долгий сон. И проснёшься ты с чувством великого счастья от того, что не слышишь голос дневального: «Рота, подъём!»
Когда я рассказывал ему о советской жизни, он смеялся. Он не верил, что в то время люди, живущие в частных домах, никогда не запирали их на замки. Чего там брать-то?
Но один раз он спросил: «А че, правда, в Советском Союзе квартиры давали бесплатно?..»
У него было скучное, серое детство! Это, конечно, на мой взгляд.
Сам он так не считает. В свои восемнадцать лет он стал ездить за рулём, потому что папа подарил ему машину. Он уже строит дом (опять же папа помогает). Наконец, он собирается жениться.
И у него всё будет хорошо в жизни: папа поможет достроить коттедж, выплатить кредиты, а мама будет нянчиться с его детьми, когда он с молодой супругой в очередной раз укатит куда-нибудь на Кипр…
Грустно! Я не о Кипре, где ни разу не был и, очевидно, уже не буду… Грустно от того, что я чувствую тяжелую и ворчливую старость, которая неумолимо надвигается на меня. Я стараюсь увернуться от неё, но она цепкими, морщинистыми руками хватает меня за горло, тянет к себе, дышит в лицо заплесневелым духом невозвратности.
А ещё, общаясь со своим молодым приятелем, я вдруг почувствовал, что мы с ним находимся на разных полюсах. Мы как будто принадлежим к разным народам. Хотя мы с ним одной национальности. Остатки народа, к которому я причастен, ещё ходят по этой земле. Они живут, дышат, ворчат, изредка радуются. Они до сих пор смотрят «Поле чудес» по пятницам и с ностальгией вспоминают бабушкины кулинарные шедевры из русской печки, дешевый бензин, отсутствие коммунальных платёжек и праздник Великого Октября, к которому полагалась премия в три рубля. Я говорю о советском народе.
И пусть прозвучит запоздало, но с праздником вас, дорогие товарищи. С красным днём календаря. И не надо восклицательных знаков.

Д. Митрич

Ещё больше новостей – на нашем канале. Читайте нас в Телеграм https://t.me/belrab